Призрак в машине

Кейт все больше привыкала к Эпплби-хаусу. После смерти Денниса прошла неделя с лишним. Вчера, по просьбе Бенни, его прах предали земле на кладбище церкви Святого Ансельма. Количество присутствовавших удивило Лоусонов. Тут были почти все жители деревни и все сотрудники конторы Денниса. Похороны организовала жена его партнера, Джильда Латам. Она даже опубликовала объявление в «Таймс»; видимо, этим объяснялось присутствие на похоронах нескольких людей, которых в деревне не знали. Похоже, у необщительного Денниса было больше друзей, чем он думал.

Конечно, главной заботой Кейт была Бенни. Как она справится с новым испытанием после недавнего потрясения, пережитого в Киндерс? Поэтому Кейт испытала облегчение, смешанное с легким удивлением, когда Бенни сказала, что не пойдет на похороны, а отдаст дань покойному в свое время и по-своему. Бенни продолжала настаивать на собственной правоте с решимостью, которая казалась Кейт маниакальной. Ее стремление найти «справедливость для Денниса» оставалось яростным и неизменным. Она все еще писала письма, но Кейт не могла не заметить, что ответов на них не было. Наверно, Бенни потеряла на это надежду; во всяком случае, в десять утра она больше не стояла у ворот, высматривая почтальона.

«Похоже, сегодня утром она к чему-то прислушивается», — думала Кейт, наблюдая за тем, как Бенни помогала ей убирать со стола. Когда бедняжка передавала миски и чашки стоявшей у раковины миссис Крудж, та поворачивала голову набок, как птица. У этих женщин были свои секреты. Кейт заметила, что они улыбались как заговорщицы. Их губы были довольно поджаты, брови подняты. Когда кто-то оказывался рядом, разговор прекращался. Они были похожи на детей, которым не терпится поделиться друг с другом секретом.

Зазвонил телефон. Бенни, возившаяся с тостером, пробежала через комнату, схватила трубку, немного послушала, что-то едва слышно ответила, дала отбой и повернулась к Дорис. Ее лицо горело от возбуждения.

Брови Дорис поднялись так высоко, что едва не исчезли в волосах. Она подняла большой палец вверх и воскликнула:

— Что я тебе говорила?

Бенни издала сдавленный крик и выбежала из дома.

«Ну, если эта парочка рассчитывает, что я стану задавать вопросы, то она сильно ошибается», — подумала Кейт. Даже в школе ей не хотелось присоединиться ни к одному так называемому тайному обществу. Она взяла дощечку на зажиме, карандаш и пошла составлять список мебели тети Кэри. Во второй половине дня должен был приехать антиквар из Эйлсбери и оценить вещи, которые они с Мэллори хотели продать.

К удивлению Кейт, Бенни, которой предложили взять на память все, что ей нравится, выбрала лишь картину, всегда висевшую над кроватью Кэри — маленький, но красивый натюрморт, написанный маслом. Оловянная ваза с пышными белыми розами и ветки жимолости, вперемежку лежащие на полированном столе. Цветы отражались в крышке стола; их контуры были размытыми и неразборчивыми, словно под водой; цвета — приглушенными, но полными жизни. Бенни прижала картину к груди и с трудом высказала свою благодарность.

Кейт разобрала содержимое чердака, всех спален и двух больших комнат на первом этаже. Тех самых, с французскими окнами, открывавшимися на веранду, где они с Мэллори пили «Пиммз», делились мечтами и ждали прихода Денниса. Теперь все это осталось позади. Точнее, останется, когда Бенни сдастся и откажется от своего крестового похода. Интересно, когда это случится? Кейт надеялась, что скоро. Было больно следить за Бенни, каждый день намеренно растравлявшей свою рану. Пытавшейся доказать то, что остальные отвергали без тени сомнения.

Пока Кейт проверяла мебель, Мэллори дочитывал последнюю рукопись из первой сумки. Кейт пыталась не расстраиваться; в конце концов, компания еще даже не зарегистрирована. Но часы, проведенные за чтением свинцовой прозы, безграмотных фраз и несмешных шуток, устаревших тысячу лет назад, вызывали у Кейт чувство, что она больше не хочет иметь дела с рукописями. Вряд ли в таком состоянии следовало браться за создание собственного издательства. Кейт не хотелось думать о том, сколько мусора придется отсеять до прибытия следующей месячной партии. Неужели все их усилия будут тщетными?