Призрак в мундире

Когда мотоцикл стал приближаться к регулировщику, тот снова стал показывать поворот направо, стал разворачивать мотоцикл и бронетранспортер следом за колонной. Это могло ничего не означать. Просто гонят транспорт по проверенным дорогам, где гарантированно нет партизан. Может быть, впереди участок поврежден, или бомба упала и не разорвалась, или мост разрушен. Сосновский, сидя в люльке мотоцикла, махнул регулировщику перчаткой, и Майснер свернул следом за колонной. Буторин повторил маневр. Бронетранспортер на разбитой дороге стал выбрасывать из-под колес грязь и мокрый снег.

Шелестов снова уткнулся в карту. Надо искать поворот. Сейчас их завернули на юго-восток. Нельзя приближаться к Орловско-Курскому выступу, там полно немецких войск, и там проверки будут более тщательные. Надо опять выходить на Калужское шоссе.

– Виктор, мигни фарами Сосновскому и остановись, – приказал Шелестов.

Буторин замигал фарами, стал нажимать на сигнал и, съехав на край дороги, остановил бронетранспортер. Мотоцикл развернулся и подъехал. Сосновский забрался внутрь через заднюю дверь.

– Слушай, Михаил, дальше следовать указаниям немецких военных регулировщиков нельзя. Нас обстреляют в любой момент, особенно когда рядом окажется вот такая военная колонна, как недавно. Нужно уходить на северо-восток.

– Если здесь такой контроль за передвижением, думаю, нам не удастся это сделать, – покачал головой Сосновский, глядя на карту. – Проселками выйти на север, а потом на шоссе? Тут такие раскисшие дороги, что мотоцикл наш завязнет по самый двигатель. Это у вас дура полугусеничная.

– В крайнем случае бросим мотоцикл. Но лучше попробовать. Мотоцикл нужен для разведки. Не всегда стоит соваться сразу всем.

– Хорошо, – Михаил сдвинул на затылок форменную фуражку. – Давай попробуем вот здесь. Видишь, дорога идет через дамбу. Запруда какая-то деревенская. С этой стороны леса снега уже не должно быть. Если пройдем здесь, то через пять километров выйдем из леса на шоссе в таком месте, где фрицы не додумаются выставить пост. В крайнем случае возьмем мотоцикл на буксир. На тросе вытянем по грязи.

– Хорошо, пойдешь за нами, а на шоссе снова перейдешь в голову колонны. Как там Майснер? Не психует, нервы не играют?

– Вроде нормально. Рефлексии закончились. Последний бой никаких нервных потрясений вроде не оставил.

– Рискуем мы с ним, – недовольно ответил Коган. Он стоял у пулемета, одетый в немецкую шинель и в надвинутой на глаза немецкой каске. – Надеюсь, ты все хорошо просчитал, Максим. Избавиться нам от него будет проблематично.

Бронетранспортер пошел в грязь и сразу утонул по самые передние ступицы. Но гусеницы гребли и гребли, и металлическая машина шла ровно, не сбавляя скорости. Шелестов поглядывал назад, видя, как буксует мотоцикл, как его носит из стороны в сторону. Затем он остановился, и Сосновскому с Майснером не удалось его сдвинуть с места. Бронетранспортер сдал назад, подъехав почти вплотную. Шелестов протянул Сосновскому конец троса, который тот зацепил за раму. Снова вперед, теперь мотоцикл послушно потащился по грязи следом за бронированной машиной. Майснер чудом умудрялся удерживать мотоцикл от опрокидывания. Сосновский порой свешивался из люльки всем телом, чтобы создать противовес и не допустить опрокидывания мотоцикла.

После двухчасовых мучений они вышли к лесополосе, за которой виднелось шоссе. В большой луже Сосновский и Майснер отмыли свои сапоги и, как могли, смыли большие комки грязи с мотоцикла. Пока группа приводила в порядок внешний вид своего транспорта, по шоссе проехали две колонны. И обе шли на юг. Наконец Шелестов махнул из кузова рукой. Мотоцикл вылетел на дорогу, а следом тяжело выполз бронетранспортер. Постепенно набирая скорость, группа двинулась на северо-восток по Калужскому шоссе. В воздухе почти не было авиации. Лишь несколько раз появлялись и уходили на восток немецкие самолеты-разведчики.

Снова появилась встречная колонна немцев. Шелестов сделал каменное лицо, придерживаясь за ручку на внутренней стороне брони. Прошли десять танков «тигр», потом колонна грузовиков, несколько бронетранспортеров, штабные легковушки, снова грузовики. Немцы, повернув головы, провожали взглядом одинокий мотоцикл и бронетранспортер. Видимо, их удивляло, что эта техника едет на северо-восток. Шелестов успокаивал себя тем, что ведь может какой-то штабной офицер ехать в этом направлении. Ведь не может такого быть, чтобы всем было предписано ехать только в одну сторону, а в другую нельзя. Максим не забывал следить за знаками, которые может подать едущий на мотоцикле Сосновский. Самое главное, не пропустить знак атаковать. Ему там виднее впереди, когда ситуация выйдет из-под контроля и не останется иного выхода, кроме как прорываться силой оружия.