Призрак в мундире

– По новым сведениям, полученным из других источников, немцы активизировали карательные мероприятия под Брянском. Подполье в городе фактически уничтожено. По крайней мере, два нападения на места заключения были совершены удачно. Но сейчас у нас нет прямой связи. Видимо, вышла из строя рация. Но я уверен, что Шелестов и его группа успешно выполнят задание. Я полагаю, что документы уже у Шелестова.

– Откуда такая уверенность? – Берия поднял на Платова глаза. – Или пытаешься выдать желаемое за действительное? Вера в товарищей нужна, но не слепая вера, а уверенность, основанная на фактах.

– Так точно, Лаврентий Павлович. Только на фактах. По моим сведениям, гестапо и абвер активно ищут группу советских разведчиков, которая, по их сведениям, прибыла для поиска пропавших документов Ставки, для поисков портфеля адъютанта командующего группой армий «Центр». И раз они ищут нашу группу, значит, группа не погибла, и значит, у немцев есть основания полагать, что группа нашла портфель и пробивается к линии фронта. Как видите, гитлеровцы сами помогают нам своими действиями оценить ситуацию.

– Если они пробиваются к линии фронта, надо им помочь. На каком участке мы их должны ждать?

– Этот вариант не планировался, поскольку он абсолютно бессмысленный. Немцы наращивают на этом участке силы, там сейчас не то что разведгруппа, там белка не проскочит. Шелестов это понимает. Идти южнее, где развивается харьковская операция, глупо. При такой активности боевых действий они просто могут попасть под обстрел и погибнуть. Шелестов пойдет севернее Орловско-Курского выступа. Я убежден в этом.

Платов раскрыл папку, которую все это время держал в руке, вытащил лист бумаги и протянул Берии.

– Я составил распоряжение по подразделениям Смерша в войсках.

Сосновский ругнулся и приложил пальцы к шее Майснера. Все замолчали, стараясь не мешать Михаилу. Немец еле слышно застонал.

– Живой, – прошептал Коган. – Вот не думал, что буду этому так радоваться.

Пуля попала Майснеру в грудь. Расстегнув на нем одежду, Сосновский разорвал упаковку стерильного бинта, потом ваты и стал складывать тампон. Приложив его к ране, он сильно прижал.

– Давай, Боря, бинтуй скорее.

Проведя пальцами по уголкам рта раненого, он убедился, что крови нет. Значит, легкое не пробито. Пуля прошла каким-то чудом выше легкого и застряла в плече.

– Карл, как вы себя чувствуете? – Сосновский стал теребить раненого, похлопывая его по щекам, стараясь привести в чувство. – Карл, очнитесь!

Майснер снова застонал, потом закашлялся и снова застонал. Он сжал пальцами руку Сосновского. В темноте было не видно, открыты ли глаза раненого. Но то, что он пришел в себя, было понятно.

– Не повезло, – прошептал немец. – Теперь точно не повезло. Хотел дождаться конца войны, радоваться с товарищами, что и мы тоже помогли…

– Ну-ну, дружище, – Сосновский похлопал Майснера по руке. – Пустяковое ранение. Мы вас вытащим. Подлечитесь в госпитале. Вы еще увидите мирное небо в Германии.

– Вам надо уходить, камрад, – снова закашлялся Майснер. – Уходите, у вас задание, а я, кажется, все… Только оставьте мне пистолет. И уходите…

– Не валяйте дурака, Карл, – вдруг вмешался Коган. – Мы понесем вас столько километров, сколько нужно.

– Вы никогда не доверяли мне, Борис. – Видно было, что Майснер через силу улыбнулся. – И вы не хотите меня бросить?

– Так, хватит болтать. – Шелестов оглянулся на дорогу, которую группа недавно с боем пересекла. – Нужно два шеста, снимайте ремни, две шинели. Надо делать носилки.

Майснера несли по очереди. Сначала Коган с Буториным, потом их сменили Шелестов и Сосновский. Солнце поднялось уже высоко, но группа прошла всего километров шесть. Шелестов понимал, что такими темпами далеко не уйти. А ведь еще предстоит переходить линию фронта. Остановившись, он подождал, когда с ним поравняются Буторин и Коган, чья очередь была нести носилки.

– Плохо дело, – сказал Виктор. – У Майснера жар. Он все время теряет сознание. Нужно извлекать пулю, иначе не донесем.

Носилки с раненым опустили на землю. Коган попытался напоить немца из фляжки, но у того никак не получалось пить. Не слушались губы, и большая часть воды стекала по его подбородку на шею. Шелестов развернул карту и подозвал Сосновского.

– Миша, посмотри. Видишь, старая железная дорога. Этот путь вел куда-то на карьерную разработку. Это бывший поселок. Там за время войны, я думаю, никакие разработки не велись. Зато отмечена поселковая больница или фельдшерско-акушерский пункт. Идите с Борисом, узнайте, что там и как. Может, есть врач. Мы с Виктором потихоньку двинемся вам вслед, но из леса выходить не будем.