Призрак Великой Смуты (CИ)

Ведь что получается – если в губернском городе председатель губсовета проводит политическую линию нашей партии, то в уездах и волостях творится черт знает что. На руководящих постах там порой оказываются люди, которых вообще к власти нельзя допускать и на пушечный выстрел. Когда мне приносят некоторые «декреты», принятые ими, у меня волосы встают дыбом. Ладно, если бы дело сводилось к национализации домашней скотины вплоть до кур и уток. Но порой там идет речь о чуть ли не полной самостийности или о введении «принудительной трудовой повинности для представителей эксплуататорских классов». В общем, читаешь такое, и не знаешь – то ли смеяться, то ли плакать, то ли идти к Дзержинскому, чтобы он послан своих людей, которые этих деятелей вышибли с их должностей, пока они окончательно не дискредитировали бы Советскую власть… А то греха от них потом не оберешься.

– Надо учить людей, – воскликнул Ленин волнуясь и от того картавя больше, чем обычно. – Но мы не утописты. Мы знаем, что любой чернорабочий и любая кухарка не способны сейчас же вступить в управление государством. Но мы требуем, чтобы обучение делу государственного управления велось сознательными рабочими и солдатами, и чтобы начато было оно немедленно, то есть к обучению этому немедленно начали привлекать всех трудящихся, всю бедноту.

Мы с адмиралом Ларионовым переглянулись. Вот, оказывается, как звучала знаменитая ленинская фраза о «кухарке управляющей государством».

– Владимир Ильич, – я попробовал успокоить не в меру разволновавшегося именинника, – все со временем устаканится. И люди научатся, и прилипшую к нам всякую мразь мы повыведем. Не боги горшки обжигали. Кстати, о стаканах. Давайте выпьем за виновника сегодняшнего торжества.

Все дружно встали и выпили. Ленин поперхнулся, закашлялся, махнул рукой и сунул в рот кусочек сыра. Дзержинский вежливо попрощался с присутствующими, надел свою знаменитую фуражку и ушел «искоренять» и «разоблачать». Без него разговор снова скатился к политике.

– Если бы мне кто-то сказал полгода назад, – задумчиво произнес Сталин, – что нашей партии придется решать не вопросы выживания и издания газеты, а международные проблемы и практические задачи строительства новой государственности – я бы не поверил этому человеку, посчитав все сказанное им глупой шуткой. Но это реальность, и Советская власть победила на большей части территории бывшей Российской империи.

А все это случилось из-за того, что произошло нечто, совершенно непонятное, и в наш грешный мир ворвалась, словно ураган, эскадра наших потомков. До сих пор я не могу понять – что это, чудо Господне, или природный феномен. Ну да ладно…

С разрешения уважаемого мною Владимира Ильича я хочу поднять этот тост за присутствующих здесь Виктора Николаевича и Александра Васильевича, а так же за всех людей из XXI века, которые оказали нам неоценимую помощь. Пусть будет счастлива и долга их жизнь, пусть они знают, что мы благодарны им за все, что они для нас сделали.

Сталин подкрутил усы и осушил до дна свой стакан. Я взглянул на кувшин, который неожиданно оказался пустым. Ленин, Ларионов и я тоже выпили и уселись на свои стулья. В этот самый момент в кабинет заглянула Ирина, которая, недовольно сморщив свой носик, поинтересовалась – не пора ли честь знать. Мы не стали спорить с супругой Председателя Совнаркома и вежливо откланялись. Праздник закончился и снова наступили суровые будни…

25 апреля 1918 года. Петроград. Съемная квартира в Таировом переулке.

Лидер партии правых социалистов-революционеров Виктор Михайлович Чернов.

Революционный вихрь, охвативший Россию больше года назад и поначалу вознесший Чернова почти на самую вершину власти, впоследствии оставил у него весьма тягостное и неоднозначное впечатление о революционных процессах в тяжелых условиях российской действительности.

Не так он представлял себе все это в годы своей революционной деятельности, когда от лица аграрно-социалистической лиги вел революционную агитацию среди крестьян Тамбовской губернии, замыслив покрыть всю страну сетью тайных крестьянских организаций. Когда он с молодой женой в конце XIX века выехал за границу ради продолжения образования и ознакомления с образцами современной социалистической мысли – будущего новой России.