Призрак замка Гримуар. Рождественский детектив

Мари взглянула на приятеля. Глаза ее блеснули.

– Убийца, – коротко сказала она. – Я уже говорила об этом. Ему необходимо, чтобы расследование прекратилось – и немедленно!

– Значит, все просто: наш убийца – автор последней записки? – воскликнул Симон. Глаза его заблестели от возбуждения. – Нам всего лишь следует провести экспертизу почерка – и преступник у нас в кармане? О, все гениальное просто! Блестяще, Мари!

– Не спешите, – покачала она головой. – Мы лишь в самом начале нашего пути. Увы, дорогой Симон, записка – еще не доказательство преступлений. Это лишь первое звено цепи рассуждений, отправной пункт… Новая ниточка, ведущая к преступнику. К кому же она ведет?.. – Она заложила руки за спину, прошлась по сцене.

Резко остановилась. Лицо ее стало очень серьезным. Она кинула взгляд на дверь и удостоверилась, что та заперта. Угрожающий огонек в ее глазах разгорелся ярче.

Она выпрямилась, вскинула подбородок и вдруг всем телом повернулась к хозяину.

Герр Зиггер смотрел на Мари, не мигая. Тонкие губы его были сжаты. Глубокие тени от огня делали черты его изможденного лица еще острее.

В углу глухо и хрипло закаркал ворон. Он заметался и забил крыльями, пытаясь вырваться из клетки.

Мари тихо, почти шепотом произнесла:

– В этом доме есть еще один человек, который владеет монтафонским диалектом.

Глава 52

На лице хозяина не дрогнул ни один мускул.

– Ван Фу говорил, что вы, герр Зиггер, тоже родом из здешних мест, – продолжила Мари, не отрывая взгляда от хозяина. – Вы, конечно, выражаетесь весьма вычурно, вы говорите на литературном немецком. Но в пылу эмоций вы наверняка способны перейти на говор, который слышали в детстве!

Хозяин приподнял бровь.

– И что с того? Не мелите чепухи, Мари! Зачем мне, скажите на милость, убивать своих гостей? Где ваш здравый смысл?

Мари покачала головой.

– О, не следует преувеличивать значение здравого смысла. Здравый смысл говорит нам, к примеру, что Земля плоская.

Зиггер разразился трескучим гортанным смехом.

Через мгновение смех его резко оборвался, и лицо вновь приобрело надменное выражение.

– Герр Мюллер, прикажите прекратить этот балаган! – бросил он сухо. – Уж не хотите ли вы сказать, что я тоже решил саботировать процветание собственной гостиницы, как мой так называемый управляющий? Только решил зайти гораздо дальше, чем он: не запугивать гостей, а сразу их убивать? – Он закинул голову назад и снова язвительно рассмеялся.

Мюллер смутился, крякнул, повел шеей. Потом упрямо помотал головой.

– Я прошу прощения, герр Зиггер… Но пусть Мари продолжает, – сказал он.

Хозяин метнул на него полный презрения взгляд.

– Вы… – глухо начал он.

– Да-да, продолжайте, Мари. Fahren Sie fort107, – уже спокойнее сказал сыщик и прикрыл веки.

– Мари, а ведь правда, зачем ему? – воскликнул Женька. – Какие у него могут быть мотивы?

– Вот именно, молодой человек! Мне что, нечего делать, кроме как убивать гостей в собственной гостинице, втаптывая в грязь и без того замаранное имя отеля? Или я похож на маньяка?

– Вообще-то очень даже похожи, – ввернула мадам Бриль.

– Ну, записка с угрозами – еще не доказательство убийства, – сказал, хмуря лоб, Симон. – Может, вы объясните вашу версию подробнее, Мари?

– Я уже говорила, записка – всего лишь первая догадка в цепи моих предположений, крючок, натолкнувший меня на новую идею, – продолжила Мари. – А доказательства…

– Да и возможности убить у него не было! – перебил ее Штайнс. – В ночь смерти доктора хозяин крепко спал! Да-да, спал. А во время ловушки он сидел в холле у всех на виду, и в вечер убийства Феликса тоже не отлучался ни на секунду! Может, мы лучше поговорим о вашем весьма подозрительном друге? – Он смерил Женьку презрительным взглядом.

– Помолчите, – грозно сказала Мари. – Вернемся к началу наших рассуждений! Итак, записка – поступок виновного человека, который почувствовал приближение опасности и запаниковал. Именно паника вынуждает людей переходить к угрозам.

Но почему это случилось именно сейчас? Что изменилось, почему преступник внезапно почувствовал себя в опасности? Этот вопрос не давал мне покоя! Я попыталась вспомнить, чем именно я занималась до того, как мне подбросили записку. В тот вечер мы с Леонидом и Евгением рассуждали о том, почему потухла свеча во время инсценировки «Гамлета». Вернее, почему она потухла до второго крика петуха! Свечу наверняка задуло сквозняком. Значит, кто-то выходил в это время наружу. Но вот вопрос: кто это мог быть? Вероятнее всего, сам Феликс. А ведь он в это время еще должен был находиться в зале, ему предстояло изображать петуха второй раз… Да, потухшая свеча натолкнула меня на важные размышления.