Призрак Збаражского замка, или Тайна Богдана Хмельницкого

Восемьдесят километров от Коростеня до Житомира такси проехало за час. Максиму очень не хотелось заезжать в засвеченный для него город, но по-другому без проблем вырваться на тернопольскую трассу не получалось и приходилось рисковать. Засекли его звонок на съемную квартиру или еще нет, ищут историка уже в ночном городе, и если ищут, то где — на квартире, восточном въезде в Житомир, железнодорожном и автовокзалах и трех автостанциях? Оставалось надеяться, что количество людей, отправленных жадным Гривной для его поиска, все же ограничено. Звонил историк на съемную квартиру около десяти часов вечера, а сейчас часы показывали начало четвертого утра. Будем надеяться, что замороченная им погоня все же сбилась со следа за эту сумасшедшую субботу 13 марта 2016 года. В любом случае, оставаться в Житомире дольше было очень опасно.

Максим вышел из такси не у автовокзала, а на огромной центральной площади у Драматического театра. Подождав на пронизывающем мартовском ветру отъезда коростенской машины, историк пересек пустую площадь спящего города, в котором в воскресную ночь спали, конечно, не все. На углу площади у популярного ресторана стояли несколько автомобилей, развозивших по домам загулявших посетителей.

Историк обрадовал одного из водителей хорошим заказом до Любара, попросил заехать в какой-нибудь работающий ночью торговый центр, купил новый телефон и попытался подремать. У него ничего не получилось — частные таксисты и бомбилы на берегах Днепра зарабатывали гривны на маленьких южнокорейских машинах, в которых Максиму с его высоким ростом не грозил никакой комфорт. Он представил, что едет на своей большой московской хонде, и восемьдесят пять километров до Любара все же сумел подремать.

Максим вышел в Любаре, когда стрелки часов приближались к половине пятого. Было еще темно, но историк подождал, пока такси уехало, и только потом, присев на автобусной остановке, достал из коробочки с магнитом украинскую симку, вставил ее в купленный телефон и вышел в интернет, чтобы узнать, когда для осмотра откроется древний старолюбарский монастырь, и есть ли при нем приют для паломников. Показав Гривне очередной ложный след, Максим прошел квартал до улицы, ведущей в сторону Проскурова-Хмельницкого, и стал ловить попутную машину. В пять часов утра воскресного дня это было непростой задачей, но украинские города плохо спали в любое время года. Через двадцать минут историк сидел в очередной старенькой иномарке и ехал на запад великолепной Украины.

Максим в очередной раз имитировал заезд в Хмельницкий. На самом деле он ехал в те самые прекрасные Самчики, до которых от Любара было всего тридцать пять километров. В великолепном имении он хотел если не отдохнуть, то хотя бы немного прийти в себя и спокойно, не на бегу, подумать. Неожиданная встреча с депутатом-шпионом Гривной в Межигорье сломала продуманный до мелочей план по спасению ларца с историческими манускриптами великого гетмана. Теперь было совершенно невозможно сделать вид, что он потерялся случайно, избежав этим объявления в розыск, после чего, засветившись ненадолго на час там и сям, серой тенью уйти на юг, на побережье Черного моря, где у Максима была куча знакомых контрабандистов, способных переправить его куда и с чем угодно, а затем он бы мог безопасно обнародовать уникальные документы 1654 года. Сейчас московскому историку приходилось делать огромный крюк по стране, чтобы не быть перехваченным там, где его точно ждали, и постоянно выкидывать для Гривны и Барыло бесконечные коники, на которые московский историк был большой мастер.

Новый план спасения от загребущих лап ребят из Самой Верхней Рады ларца гетмана, клейнод войска Запорожского и золота поляны Молний, в котором важную роль играли отлично знакомые ему Карпаты с их древней мистической силой, был почти готов. В Самчиках Максим хотел его доработать, при этом не отключая украинский телефон. Он уже дважды повторился, а этого делать было нельзя, иначе его примитивно просчитают. Разгаданная, как надеялся историк, загадка поляны Молний с горой золота этой нервотрепки, конечно, стоила, но теперь за нее приходилось платить. Историк чувствовал, что начал переигрывать, и необходим прямой контакт с погоней, который он хотел устроить в областном центре Хмельницком, где у него было эффектное и непонятное для непосвященных место ухода от преследования у старого трамвайного депо. Сделать это Максим хотел после передышки в Самчиках. Не тут-то было.