Призраки

– Еще как принимали! – Акхат не на шутку рассердился, Илья затронул больную для него тему. – Но только для себя! Придумали, что волшебная сила, не идущая от их единого бога, а просто сама по себе – происки злых сил, и за ее использование следует карать смертью!

– Спасибо за поправку, Акхат. – Илья слегка поклонился. – Но вот что мне не давало покоя. Акхат, вы рассказывали, что единобожники во главе с могущественным магом за один день истребили ваших собратьев-чародеев… А еще вам не понравилось мое имя. Я, как говорит Эрик, сложил два и два, и вот что получилось.

Стало очень тихо. Лицо Акхата превратилось в непроницаемую маску, а все остальные обратились в слух, боясь пропустить хоть слово.

– Духовным лидером и предводителем единобожников был пророк Илия. Мой тезка. Известно, что его люди истребили жрецов культа Баала на реке Кишон у горы Кармель. Это и была та резня, о которой вы говорили, верно?

Чародей не ответил.

– Акхат, вы жрец?

Тот по-прежнему все молчал, и тишину вдруг разорвал казавшийся на редкость неуместным смех Ани:

– Разумеется, он жрец! Мог бы просто спросить!

Илья и бровью не повел. Он продолжал сверлить чародея взглядом.

– Акхат, судя по тому, что вы были очень сильным магом – настолько, что вас даже не смогли убить, как остальных, и пророку Илие пришлось хитростью поймать вас в магическую ловушку, – вы и жрецом были не последним, не так ли?

– Так, – наконец-то ответил Акхат. – Я был верховным жрецом в храме Баала на горе Мегиддо.

Студентки восхищенно ахнули, а остальные по-новому взглянули на чародея, не зная, как реагировать на такую новость.

Сергей сказал:

– Илья, все это действительно очень интересно, но ты говоришь о делах трехтысячелетней давности! За тысячу лет до появления христианства – это же сдуреть какая седая древность! Почему это вдруг стало так важно именно сейчас?

Илья обвел взглядом собравшихся вокруг него людей, ждущих объяснений.

– А когда же, если не сейчас? Друзья мои, вам, конечно, известно, что во многих древних культурах практиковали человеческие жертвоприношения? Шумеры, например. В доколумбовой Америке – ацтеки, инки, майя… – Он повернулся к Инке и Майе: – Девочки, без обид, я не про вас. И в Ханаане тоже приносили людей в жертву богам. Акхат, вы совершали ритуалы жертвоприношения?

Чародей молчал.

Илья понизил голос:

– Акхат, скольких детей вы убили?

По комнате прокатился вздох ужаса:

– Детей?!

– Конечно, – кивнул Илья. – Известный исторический факт: в жертву приносили детей. Баал, Астарта и их друзья по пантеону были знаменитыми детоубийцами. Акхат, ну, подтвердите, а то моим слабохарактерным современникам трудно поверить.

Это замечание было не совсем верным. «Современники» верили, а некоторые и ранее знали, что такое в древности имело место. Их шоковое состояние было вызвано другим: тем, что подобный ужас, казавшийся похороненным во тьме веков, вдруг стал актуален здесь и сейчас. Особенно потрясенными выглядели Инка и Майя. Играя в «жриц Астарты», они как-то не задумывались о кровавых ритуалах. Приносили в жертву богине цветы и фрукты, а ей, выходит, было нужно совсем иное…

Акхат расправил плечи, вскинул голову и шумно втянул в ноздри воздух.

– Обычно младенцев.

Эпизод 55. Горькая правда

Почти все отпрянули от Акхата, словно он вдруг стал заразным. Единственными, кто остался на месте, были Илья и Аня. Илья – потому что словесный поединок с чародеем был еще далек от завершения, а Аня – потому что, в отличие от подруг, испытывала не столько ужас, сколько жгучее любопытство.

Между тем верховный жрец культа Баала из древнего Мегиддо смотрел вокруг себя вызывающе и гордо. Если кто-то ожидал от него раскаяния, то ничего и отдаленно похожего Акхат не выказывал.

Сергей не удержался, чтобы не спросить:

– И ваши люди с этим соглашались? Отдавать на заклание собственных детей?

Акхат усмехнулся:

– Люди? Вы, я вижу, совсем не понимаете… Боги не просто требуют жертву. Они требуют отдать им самое дорогое, что у тебя есть, – собственного ребенка. – Он обвел взглядом слушателей, которые, будучи уверенными, что их уже ничто не способно поразить, только что испытали еще большее потрясение. – Мы, жрецы, проводили через огонь своих новорожденных. Думаете, при этом наша душа не выворачивалась наизнанку? Думаете, мы не желали иной доли нашим чадам? Но нет жертвы более высокой, чем невинное дитя священнослужителя – тем более первенец. Конечно, если у жрецов не было детей, то находились другие… Люди понимали священный смысл жертвы, ведь это высокий и героический акт во имя благополучия и процветания всего рода!

В лишенной отопления комнате всю ночь царил холод, но в эту минуту, казалось, сама Снежная королева коснулась ее своим ледяным дыханием. Таковым был эффект от слов жреца.

– И как? – ядовито спросила Ивон, прожигая Акхата ненавидящим взглядом. – Помогало? Боги давали все, о чем вы просили?