Призраки больше не молчат

Чтобы вернуться из-за Грани, мне пришлось умереть, а отец говорил о моей смерти как о полезном достижении.

– В основном здесь похоронены наши ровесники. Они были молоды, полны жизни и сильнее других хотят вернуться, – вместо него ответил Рой.

– А он мне нравится, умный парень, – хохотнул отец. – Все верно. Уверен, они станут нам отличными помощниками. Мои нынешние слуги тоже неплохи, но слишком безмозглы. – Он хмуро посмотрел на следующие за нами в отдалении призрачные фигуры. – Представляешь, они едва узнали меня в этом теле!

– Мы тоже не узнали бы тебя, если б не записка. Но почему Стэнли? Он же ребенок.

Отец присел на корточки и неспешно и кропотливо начал чертить пентаграмму.

– С детьми легче работать. Они податливы, как воск, и готовы впустить к себе в голову кого угодно. Главное, найти подход, – пояснил он, не отвлекаясь. Линии выходили ровными, как по циркулю. – Ты так за него переживаешь? Паттерсон рассказала, что это он тебя подставил.

– Переживаю? – Я позволила себе смешок. – Вовсе нет. Просто странно обращаться к своему отцу, а видеть перед собой мальчишку.

– А, в этом дело? Так бы сразу и сказала. – Он посмотрел на меня исподлобья и рассмеялся. – Не волнуйся, когда твоя мать вернется, я подберу нам кого-нибудь постарше. А теперь отойди, мешаешь.

Дальше он работал молча. Чертил пентаграмму по памяти: десятки сложных неповторяющихся символов. Сколько раз ему приходилось выводить ее, чтобы набраться такого опыта? И кто помогал ему открывать Прорыв? Я сомневалась, что хочу это знать.

Винсент закончил рисунок и встал, любуясь своей работой.

– Ну вот, остался финальный штрих. Я переживал, что придется искать жертву, но раз ты пришла, справимся без нее… – Он пошарил в кармане и вытащил клочок разлинованной бумаги, расписанный от руки. Ноты? – Вот. Тебе надо спеть, Мэгги.

– Спеть что?

– Призыв. Ты ведь знаешь эту мелодию!

Я покачала головой, рассматривая ноты.

– Мэгги, хватит упрямиться, – без тени улыбки сказал отец, всунув мне бумагу в руки. – Я пожертвовал слишком многим и не собираюсь слышать отказ в последний момент.

Он ударил палкой в центр пентаграммы, и я невольно попятилась. Рой выступил вперед, пряча меня за спину.

– Это сумасшествие, – вырвалось у меня.

Голос Винсента стал холоднее.

– Я думал, ты поймешь. Сумасшедшие – те, кто пытается закрыть глаза на Прорывы. Мир духов перестал быть сказкой. Призраки живут рядом с обычными людьми. Это надо принять и научиться извлекать выгоду. – Он дотронулся рукой до ближайшего надгробия, поглаживая шероховатый камень. – Я пытался объяснить это в первые годы после войны, но меня не слушали. Работать с Прорывами слишком опасно, твердили мне. Не нужно тревожить мертвых. Ха! Можно подумать, духам есть дело до наших моральных устоев. Как думаешь, будь у них воля, захотели бы они снова обрести жизнь?

Он широким жестом обвел кладбище.

– Знаешь, как я вернулся в этот мир? Паттерсон призвала меня, и я стал альтом. Мы заранее обговаривали с ней этот вариант, до моей нелепой гибели. Но я не знал, на что подписался. Было ощущение, будто я псина на привязи – все понимаю, но даже тявкнуть не могу, пока хозяин не спустит с поводка. К счастью, Паттерсон давала мне возможность побыть у руля. Проблема оставалась в связи – она мешала уходить от контрактника слишком далеко. А вы вдобавок засадили Ведьму в ЦИП, куда я едва смог пробраться. Пришлось устроить тот маленький катаклизм, чтобы вызволить ее оттуда.

Я сжала кулаки, вспоминая, сколько людей погибло из-за Прорыва над Исследовательским центром. Неужели это чудовище было моим отцом?

– Как вы смогли открыть Прорыв, если были духом? – задал Рой мучивший нас вопрос.

– Среди живых нашлись те, кто поддержал мои идеи. Несколько жертв – ничто на пути к контролю над целым миром!

– Это бесчеловечно, – упрямо возразила я.

– Умоляю, давай без лекций, – закатил глаза Винсент. – Ты просто никогда не теряла любимых. Уверен, случись что-нибудь с твоим Роем, ты тоже искала бы любой способ его вернуть. – Отец задумчиво потер подбородок: – Хм. А может, мне так и сделать, чтобы ты стала послушнее?

Если до этого оставалась хоть толика надежды, что отец любит меня, то она пропала. Я была лишь инструментом в его руках. Винсент покачал головой и щелкнул пальцами. Духи выстроились вокруг нас плотным кольцом. Через такое надо с боем прорываться! Пока они не нападали, но можно было не сомневаться – кинутся, когда отец отдаст команду. И тогда я точно не смогу никого спасти.

Настал мой черед выступать вперед.

– Не трогай его!

Рой попробовал меня удержать, но я скинула его руку, бросив умоляющий взгляд – сейчас было не время для споров.

– Не трону, – охотно согласился Винсент. – Но ты знаешь, что должна сделать. Если не будешь петь, мне придется действовать жестче.

Ему было без разницы – открою Прорыв я или чья-то смерть. Что ж, я была готова взять вину на себя.

– Я же сказала, что помогу. Отзови своих слуг, – зло потребовала я, сжимая бумажку с нотами.

Повинуясь щелчку пальцев отца, духи нехотя отступили.

– Пой, – приказал отец, и я запела.