Призраки из прошлого и другие ужасные истории

Но меня никто не слушает – взрослые продолжают кричать и не обращают на меня никакого внимания.

– В общем, так, – говорит лейтенант. – Возвращайтесь в Благодатный, возможно, ваши товарищи уже дома. Если же их нет – позвоните. Глядишь, к тому времени и начальник с совещания вернется.

– Так откуда звонить-то? У вас же нет связи! – возмущается оператор.

– Иногда работает стационарный аппарат, – отвечает дежурный.

– Ну и где он?

– У Саянского.

Тут я снова влезаю в разговор и повторяю, что начальник райотдела у себя в кабинете.

Молодой лейтенант смотрит на меня с сочувствием:

– Ты чего, мальчик, головой ударился? В краевом центре он, на совещании.

– Да здесь он, здесь! – теперь уже кричу я, обращаясь к водителю и оператору. – Можете убедиться!

– Заткнись, а! – грубо обрывает меня водитель. – Достал уже! – и толкает к выходу. – Сказано тебе – на совещании, значит, на совещании. Все, едем, некогда! Сто раз пожалел, что со Смирновым связался!

А может, мне действительно померещилось, думаю я, садясь в машину. И голос начальника, и сам начальник.

Подъезжаем к дому дяди Миши и узнаем, что они со Смирновым так и не появлялись. Что делать? Берем с собой Соньку, чтобы показывала дорогу, и мчимся, как велел дежурный в отделе полиции, к Саянскому. О том, что он представитель темных сил, телевизионщики уже наслышаны.

– В жизни не встречал ведьмака, – смеется оператор, – интересно, как он выглядит.

При слове «ведьмак» лично мне представляется небритый тощий мужик, сидящий в подполье возле большого чана с кровью и вызывающий из небытия души погибших стражников. Но я тут же одергиваю себя: что за глупости! В этом Благодатном что только в голову ни придет!

Ну вот и приехали.

Во дворе лает собака. Скрипит снег: кто-то быстро приближается к калитке мелкими семенящими шажками.

– Кто там? – доносится с другой ее стороны. Голос тихий, невыразительный.

– Нам Саянского, – говорит оператор.

– Срочно! – нетерпеливо кричит водитель.

– Зачем?

– Открывай, мужик, скорее, а то плохо будет! – опять кричит водитель.

– Мы с краевого телевидения, – говорит оператор.

– Какое еще телевидение? – отзывается голос.

– Вы хотя бы калитку приоткройте, – просит оператор. – Поговорить надо!

На какое-то время становится тихо.

– Подождите, – наконец произносит голос. – Собаку привязать надо. Она очень злая. И не любит сердитых. Витязь, пошли! Пошли, тебе говорят!

Спустя минуту калитка приоткрывается и на нас испуганно смотрит низенький худой мужчина, одетый, как и я, в валенки, телогрейку и кроличью шапку.

– Я Саянский, – говорит он. – Что от меня нужно?

– Позвонить надо! – кричит водитель.

– Телефон не работает, – отвечает Саянский и пытается закрыть калитку.

– Нет, постой! – опять кричит водитель и тянет калитку на себя. – Как это не работает? А если проверить?

– Люди исчезли, – говорит оператор. – Возле старой шахты. Ну, у Серебряной горы… Ушли и не вернулись…

– Заявите в полицию…

– Да заявили уже! – теперь уже и в голосе оператора появляются нетерпеливые нотки. – Заявляли, понимаете? А там сказали – поезжайте обратно, может, те уже нашлись. А если нет – срочно звоните от Саянского.

– Телефон не работает, – повторяет Саянский и опять пытается закрыть калитку. Мы общими усилиями оттесняем его в сторону и врываемся во двор.

– Чего уставился? – орет водитель. – Веди к телефону!

– Хорошо, – тихо соглашается Саянский. – Только как бы вам потом не пожалеть о своем поведении…

Кухонька, в которой мы оказываемся, малюсенькая, и никаких колдовских атрибутов не видно. Впрочем, я и понятия не имею, как выглядят эти самые атрибуты.

– Что-то мне здесь не очень нравится, – тихо произносит оператор.

– Мне тоже, – вторит ему Сонька.

Признаться, я и забыл, что она здесь.

И не случайно: ведь я думал о том, что, может, именно в этом доме и томятся похищенные дядя Миша и Смирнов. Сидят где-нибудь в холодном подполье, связанные по рукам и ногам, с кляпом во рту… «Тьфу ты, – в очередной раз обрываю я сам себя, – хватит уже ерунду катать в голове!» И все-таки, почему же Саянский не хотел впускать нас к себе? Может, в его комнате что-то такое, чего он не хочет показывать?

Пока взрослые разговаривают, я прокрадываюсь к двери, ведущую в комнату, осторожно приоткрываю ее и тут же слышу голос ведьмака:

– А ну, отойди! Что тебе там нужно?

И все же я краем глаза успеваю уловить метнувшуюся в сторону тень от стоящей на столе шахматной доски с расставленными на ней фигурками. Выходит, перед нашим приездом Саянский с кем-то играл в шахматы. Но почему такая конспирация? Кого он прячет?

И тут я вспоминаю, что Бурелом в поезде говорил о каком-то Шахматисте, о том, что он, Шахматист, страшный человек. Так, может, Саянский, он же Ведьмак, и есть этот самый Шахматист? А может, Шахматист – тот, с которым он перед нашим приездом играл в шахматы?

– Телефон нам нужен, – говорит водитель.

– Да вот же он, – Саянский показывает на стоящий на подоконнике телефонный аппарат. – Я думал, что вы уже убедились, что связи нет.

– Почему же нет? – отвечает оператор, уже приставивший к уху телефонную трубку. – Как раз есть.