Призраки измены. Русские спецслужбы на Балтике в воспоминаниях подполковника В. В. Владимирова, 1910–1917 гг.

Считаю своим долгом перед Царем и лицом службы обратить внимание Вашего Высокопревосходительства, что власти недостаточно понимают значение этих островов и думают только об укрытии флота в Финском заливе, видя в этом его сбережение. Острова – неисследованный край для петроградских стратегов, как и многое, что имеется в российских руках, – однако, они идеальный опорный пункт для всего строящегося Балтийского флота, так как пора забыть о Кронштадтах и Ревелях, когда имеется такая бесподобная местность, неприступная, в случае осмысленного вооружения – и тогда действительно мы будем властелинами всего Балтийского моря и угрозой других; и наши торговые пути по направлению Балтийского залива будут обеспечены.

Как здесь известно, германцы давили на все пружины в Петрограде, чтобы не допустить вооружения островов и достигли своего. Ныне стоит проблема, поставленная ребром и не позволяет отсрочки; молю обратить внимание содержанию сего рапорта в Комиссии государственной обороны почтеннейшей Государственной думы.

Прошу принять уверения в совершеннейшем к Вам уважении и искренней любви.

П. Родзянко.

РГВИА. Ф. 2031. Оп. 4. Д. 24. Л. 331–331об.

11. А.А. Хребтов. Остров Эзель во время войны 1914–1915 года[156]

Тревожное положение населения

Население острова, находящегося в сфере морских военных действий русского и германского флота, с первых дней войны стало испытывать большую тревогу и особенно в то время, когда раскаты орудийных выстрелов по маякам Балтийского побережья донеслись до г. Аренсбурга и центра острова, а огни прожекторов с судов по ночам направлялись на город. Были случаи паники, когда за прекращением пароходного сообщения с Ригой дачное население, застигнутое врасплох, не могло выбраться с острова и своими волнениями влияло на коренное население, разделявшее опасение попасть под ужасные зверства немцев.

Пароход «Суровцев»

В довершение всего, отсутствие на зунде парохода «Суровцева»[157], обычно поддерживавшего постоянное сообщение между с. Кувастом и с. Вердером (7 верст) и находившегося в г. Риге для окраски до конца августа, обрекло население на полную изолированность. Хотя местная администрация и убеждала население в отсутствии опасности, а газета «Аренсбургер Вохенблат» писала статьи с призывом не верить русским газетам, печатающим про зверства немцев, однако многие служащие поспешили отослать, при больших затруднениях, свои семьи на материк. Оставшиеся на месте чиновники, а равно и эстонское население чувствовало себя забытыми и покинутыми ввиду отсутствия охраны и беспомощности, рисовавшейся в его представлении. Затем тревога постепенно ослабевала и население стало равнодушным и безразличным к опасности. Кстати, следует указать, что капитан «Суровцев» не знал русского языка.

Патриотизм под звуки австро-германского оркестра

Обыкновенно инертное население города «лжи, сплетен и лени» 19 июля 1914 года в некоторой своей части вдруг пожелало высказать свое отношение к войне во время музыки в городском парке. С любезного разрешения командира пограничной стражи генерал-майора К<окорева>[158] местный муниципальный оркестр, состоявший преимущественно из австрийских и германских подданных, согласился исполнить народный гимн, и в публике послышались крики «ура». Когда же наиболее патриотично настроенные посетители потребовали также Марсельезу, то оркестр уклонился выполнить эту затею. Австро-германский оркестр продиктовал патриотам г. Аренсбурга свою волю и спокойно продолжал услаждать публику звуками мелодий «фатерланда» до конца сезона (середины августа).

Германский унтер-офицер Ретлингер

Высокомерный эконом паркового буфета Р., распустив оркестр по домам, невозмутимо до конца августа месяца угощал посетителей рейнвейном, венскими сосисками и прочими продуктами немецкой кухни, попутно узнавая все, что необходимо знать каждому гражданину «фатерланда». К 1 сентября эконом буфета унтер-офицер Ретлингер добровольно и без всяких препятствий отбыл на родину.

Выселение германских и австрийских подданных