Призраки измены. Русские спецслужбы на Балтике в воспоминаниях подполковника В. В. Владимирова, 1910–1917 гг.

Доношу, что 7 сего ноября, по выполнении возложенного на меня штабом главнокомандующего Северным фронтом отдельного поручения в г. Феллине, Лифляндской губернии, я, согласно телеграммы названного штаба, от 1 ноября за № 1681, прибыл в ставку главнокомандующего, где и был принят начальником штаба, генерал-майором Бонч-Бруевичем и и. д. генерала для поручений при главнокомандующем Северным фронтом полковником Генерального штаба Батюшиным[185].

Доложив о существе выполненного мною поручения и передав протоколы произведенных мною опросов свидетелей, я был спрошен генерал-майором Бонч-Бруевичем о цели вызова меня в Гельсингфорс 26 минувшего октября штабом командующего Балтийским флотом, о чем ему известно из доклада полковника Батюшина, причем сослался на ныне поступившее телеграфное ходатайство командующего флотом на имя главнокомандующего, коему непосредственно подчинен Балтийский флот, о временном командировании меня в Гельсингфорс в его распоряжение.

На поставленный Его Превосходительством вопрос мною было доложено содержание рапорта моего на Ваше имя от 31 минувшего октября за № 20, причем по просьбе генерала Бонч-Бруевича я, в возможно краткой форме, изложил весь ход брожения в судовых и береговых командах Балтийского флота с начала возникновения революционных восстаний в 1905 и 1906 годах, возникновение вновь революционных ячеек в 1909 году, руководившихся особым уставом автономных военно-революционных организаций, ликвидации таковых, произведенные во флоте в 1911 и 1912 годах, судебные процессы, окончившиеся присуждением большинства обвиняемых к различным наказаниям, до 18 лет каторжных работ включительно, газетную полемику, инспирировавшуюся из Главного морского штаба, деятельное участие в каковой приняли ныне покойные: помощник начальника Главного морского штаба генерал Зилоти[186] и издатель журнала «Гражданин» князь Мещерский[187] и последовавшее затем помилование всех осужденных матросов, якобы, являвшихся, как о том упоминалось в статье, помещенной в журнале «Гражданин» от 21 июля 1913 года, за № 29, жертвами провокации. Независимо от сего мною было доложено, что самою главною и существенную причиною всяких беспорядков во флоте, вне зависимости от того, возникают ли они на революционной, или на иной почве, вроде недовольства пищей, является, по моему мнению, полное отсутствие внутренней связи и спайки между офицерским составом и матросами, в полном неумении и нежелании морских офицеров подойти ближе к нижним чинам и постараться оказывать на них влияние, руководить их мыслями и посвящать хотя бы небольшое время на внеслужебные беседы с ними, что при таком, принятом во флоте способе воспитания судовых команд, основанном лишь на формальном и сухом требовании исполнения матросами служебных обязанностей, нежелании проникнуть в их внутреннюю жизнь, нет никакой надежды в ближайшем будущем надеяться на изменение настроения матросов по отношению к своим офицерам, а потому и нет оснований ожидать скорого успокоения возбужденных последними событиями и арестами команд, что мер для подавления брожения со стороны розыскных органов принято никаких быть не может, что флот, являющийся скорее сам источником расположения распропагандированных и распущенных элементов, чем подвергающийся воздействию извне со стороны революционных организаций, сам, в настоящем своем виде, представляет постоянную угрозу для порядка в государстве. Что же касается заведения внутренней агентуры для освещения настроения судовых команд, то этот порядок, ввиду имеющихся циркуляров, в настоящее время не может быть изменен, так как никто не вправе, а я тем более, принять на себя восстановление такового, до тех пор, пока о сем не последует новых распоряжений со стороны Министерства внутренних дел.