Призраки мертвой звезды

Корабли, плавно снижая скорость, подплыли точнехонько к эстакаде Озерного плато. И хотя в движениях корабля качки не было совсем, ступить на твердую землю было очень приятно. Мраморные ступени словно сами подставились под ноги, так что на самый верх гигантской лестницы, представляющей собой подъем на плато, я взобрался на одном дыхании. Там мы опять остановились. Нерей дважды хлопнул в ладоши, и из земли выросли кресла, стулья, а потом и столики, на которых сразу возникли напитки и легкие закуски. Озерный дух плюхнулся в одно креслице. Я взял со стола стакан с прозрачным содержимым и сделал небольшой глоток. Легкий теплый ветер принес свежесть давно исчезнувшего моря и аромат призрачных трав. Чужой мир, но у меня появилось ощущение, что я дома. Именно так. Я дома. Повернувшись, я стал разглядывать серую темную пустошь, ждущую преображения под сказочным куполом.

– Именно там и будет космопорт, – проследив мой взгляд, произнес Нерей.

– Ты же и с нами был, и в то же время не покидал родной оазис. Мог бы давно уже его построить.

– Теперь я целиком дома. Весь. Теперь можно не тратить силы на пуповину, связывающую меня и сердце оазиса. Теперь можно слиться со всеми моими воплощениями в полноценный сверхразум и принять нормальные решения. Боевые и служебные отщепления не имеют полноценного разума, разумом наделено всего полторы сотни частиц. Наблюдайте. Я буду творить, попутно комментируя. А гномы потом заменят иллюзии камнем и металлом, стеклом и полимерами, точно по чертежам.

– Валяй.

– Богу дерзишь? – шутливо нахмурился Нерей.

– Да какой ты бог! Сервер для всевозможных вычислений, да и только.

– Я поумнее сервера буду. У меня есть то, чего нет ни у одного сервера.

– И что же это?

– Душа. Целых полторы сотни душ. Не забывай, пожалуйста, этого никогда.

– Они настоящие?

– Не хуже твоей. Но и не лучше тоже. Представляешь, у меня даже драка была. Из-за девки двое подрались. Морду набили друг другу.

– Ты же вроде бы с ними одно целое, как такое возможно?

– Мы все независимые личности, сохраняющие индивидуальность. Нам просто не нужны слова для общения, и все мы имеем возможность пошептаться со своим высшим покровителем, которого в таких случаях принято называть Баалам. Сердце оазиса неразрывно связано со мной, как связаны первый искатель и его пускиикал пиксаан. Лишь живые стоят над сердцами.

– Это он так сердце назвал?

– Нет. Это общее название всех сердец на языке сетта. Приблизительное фонетическое звучание. – Он помолчал, прежде чем добавить: – Я научу тебя быть с сердцем одним целым.

– Боюсь, мне это будет недоступно чисто физиологически.

– Я и не говорю о слиянии. Я научу понимать его и правильно пользоваться. Если сравнить с привычными человеку понятиями, то кентавром всадник никогда не станет, но для всадника лошадь может стать чем-то большим, чем просто транспорт.

– Когда?

– Сначала отстроимся. – Он кивком головы показал на горизонт. – Чтобы люди лучше поняли и приняли наш мир, нужно делать многое специально для людей. Космопорт простейший типовой, по чертежам и наставлениям, изъятым из памяти ваших двоичных машин. Пять круглых бетонных промаркированных площадок. Везде сигнальные и осветительные огни. Вышка маяка совмещена с пунктом управления. Там будут постоянно дежурить персонал и стража. Стиль оформления – совместим земные античный средиземноморский и центральноамериканский. Тем более что письменность сетта… та еще проблема, – вздохнул он. – Гостиница и посольство будут прямо на краю плато сверху, изнутри оформим примерно как Талш. Раскрасим только, а то белый цвет, откровенно говоря, надоел. Добавим дорожную сеть. Со временем вокруг плато разрастется городок, созданный самими людьми. Нужно отгородить границу сферы оазиса, чтобы не пересекли ненароком, а то это смертельно опасно. Прикрепим один малый цех к порту, грузы таскать и территорию обслуживать. Только на время боя их снимем.

Я осмотрел горизонт. Там ничего особенного видно не было, только вспыхнул яркий пульсирующий свет, скорее всего, маяк. Но некоторое время спустя обозначилось движение. Не сразу, но я узнал в создающейся нити приподнятую над грунтом дорогу. Обычная двухсторонняя, с асфальтовым покрытием и ограждением по бокам. Вдоль нее, чуть повыше, с одной стороны тянулась пешеходная дорожка. Различия с земной автодорогой я увидел, только когда процесс создания подошел вплотную к плато. Хорошо подогнанные блоки ограждения, возвышающиеся над асфальтом на метр, были украшены барельефами со стилизованными изображениями животных и людей, фрагментами выпуклых текстов на языке сетта. Над дорожным полотном, ровно над разделительной полосой, вспыхивали выстроенные вереницей огни. Светящиеся сферы висели прямо в воздухе, на высоте примерно восьми метров.