Призраки мертвой звезды

– Я Лунную техническую академию окончил. Работа в космосе только раньше всех привлекала, а когда вышла на поток, то всем интереснее стали другие забавы, потому поступил без проблем, со средним баллом. Вот если бы готовился к поступлению на инженера по терроформированию Венеры, помнишь, озвучили тогда этот амбициозный проект, то, скорее всего, не поступил бы. Сразу по выпуску узнал, что буду обслуживать рейсы от Земли до Титана. Углеводороды на Земле, если знаешь, к концу подошли. Несмотря на то что как топливо их перестали использовать, для промышленности они очень нужны были. А гонять танкеры до Титана и черпать там сжиженные углеводороды из озер и морей оказалось дешевле, чем синтезировать нужное на орбитальных заводах. Я проработал целых пять лет, гоняя мегатонные цистерны. Экипажи были небольшие, всего по четверо. Нам даже медиков не приписывали. Я за эти пять лет на Земле всего раз семь был. Копил деньги на хорошее жилье. Цены дикие. Потом объявили о черной дыре, которую сразу назвали Всадником Апокалипсиса. Танкеры гонял еще три года, пока строили транспортники для переселенцев, потребность в углеводородах резко возросла, так же как и потребность в экипажах космических аппаратов. Тогда уже не за деньги стали работать. Экипаж гонял цистерны не на Землю, а уже на Цереру. Там верфь космическая. Параллельно занимался на курсах переподготовки для работы на дальних разведывательных судах. Мы со Славкой сразу были приписаны к «Стужину», еще до того, как тот был достроен. Лену уже в Третьей армаде готовили на астрофизика. Она до учебы в капсуле была, в анабиозе. Год где-то проспала. Разбудили, так как она школу с медалью окончила. Обучали по сжатой программе, так что на сон едва хватало времени. Ее предшественник на корабле умер от сердечного приступа. Ее назначили к нам месяц назад. Славка ее Отморозочкой дразнит или Снегурочкой. Она вообще на Земле никогда не была. Ее родители ученые, работали на Плутоне, на станции внешнего слежения за поясом Койпера и экзопланетами. Там же отправляли автоматические зонды в дальний космос, даже один в сторону Андромеды отправили, на дальнюю перспективу. При станции был большой городок под куполом. У меня родители в анабиозе спят, – продолжил я, глубоко вздохнув. – Я умру уже к тому времени, когда долетим, а они только проснутся.

– Не умрешь, мы обязательно выберемся.

– От старости умру. Лететь еще девяносто два года. Только тогда корабли на место прибудут. Мы же вылетели всего три года назад. Мне сейчас тридцать три, вот и посчитай.

– Не страшно, ты же проживешь долгую полноценную жизнь. Это тоже важно.

Глава 11 Погоня

– Хватит девке на уши приседать! – крикнул мне Славка, привстав, как заправский казак, в стременах. – Ты лучше туда глянь.

Он показывал куда-то вправо. По пустоши медленно двигались фигуры. Много, штук сорок, не меньше. Формы сложно было угадать, они постоянно менялись. Неизменным оставалось только бледно-зеленое свечение, исходившее от каждой фигуры. Из абстрактных тел свисали полупрозрачные щупальца, которые осторожно касались песка и тут же отдергивались, словно он причинял им боль. Щупальца вздрагивали, сокращались к текучим кляксам, а потом снова плавно тянулись к земле.

– Уур-Чоомак говорит, что это песчаные сборщики, – сказал Слава, с любопытством рассматривая новых персонажей, а потом обратился к старшему караванщику: – Что они делают?

– Песок просеивают, – пискляво ответил тот.

– А зачем?

– Проклятие на них. Они ищут ключ от проклятия. – Уур-Чоомак отвечал с явной неохотой, словно ему была неприятна сама тема разговора.

– А что это?

– А они этого и сами не знают.

– Как не знают? А зачем тогда ищут?

– Как найдут, так поймут.

– А вон еще, смотрите! – Слава показал на другую группу флуоресцентных духов. – Это тоже сборщики?

– Нет, – коротко бросил главный караванщик, закрыл глаза и приподнял смешную острую мордочку.

– А кто тогда?

– Нам пора ускориться, – произнес лис.

– Зачем?

Уур-Чоомак не ответил, только громко тявкнул. Караван встрепенулся. По верховым духам прошла волна искр, а потом они начали светиться изнутри. Сначала тускло, потом все ярче и ярче, покуда не стали похожи на тлеющие в ночном костре угли. Под шкурой верховиков стала заметна мерная пульсация каких-то органов. Если закрыть ладонью яркий фонарик, то станут видны размытые очертания костей, сухожилий и вен, а рисунок на коже превратится в разводы на ровном свечении. Так и здесь, только вместо алого цвета – ярко-изумрудный, а вместо фонарика под ладонью – натуральный прожектор внутри верховых духов. На лица и тела седоков упал зеленый отсвет, придавая им сказочный и немного потусторонний вид. Вместе с тем духи стали набирать скорость. Мерное движение камней под брюхом чудовищ сменилось быстрым мельтешением барханов и размытыми контурами камней. Дальние пейзажи из статичных картин превратились в подвижные панорамы.

– Уур-Чоомак, что происходит?

– Убегать надо, – резко ответил караванщик.

– От кого?