Призраки не умеют лгать

Поселок Вереево давно считался своеобразным пригородом Вороховки, хотя формально он находится за городской чертой. Раньше там была военная часть, потом ее расформировали, а аэродром передали в ведение городских служб. Чего там только не организовывали: и станцию по обслуживанию газопровода, и клуб парашютистов, и лётную школу, но в конце концов решено было создать на старой базе аэропорт. Реконструкция была завершена года два назад, и аэропорт работал. Но популярностью среди жителей империи не пользовался. Во-первых, обслуживались только внутренние имперские линии, а страна не так уж велика. Во-вторых, состояние отечественной техники внушало беспокойство большинству граждан. И в-третьих, цена на билеты такова, что кажется, словно летишь на другое полушарие, а не в соседний областной центр.

Всего пятьдесят минут в воздухе, пятьдесят минут тишины и тревожных раздумий. Человеку дан разум в наказание, чтобы он мог основательно испортить себе жизнь мыслями.

– Адаис Петрович, – позвала я, когда загорелось табло «пристегните ремни».

– Да?

– Вы сказали, что призрак – моя биологическая мать, это установлено точно?

– Да, – он сложил руки на животе.

Я кивнула и отвернулась к иллюминатору. Обидно получать подобные известия так, мимоходом. Хотя это мало что меняет.

В аэропорту нас встречала служебная машина местной службы контроля, но за руль сел сам Адаис Петрович, отослав специалиста, вручившего ему ключи. Тогда впервые меня кольнуло подозрение.

Малозерец – большой промышленный центр, специализирующийся на добыче природных ископаемых. Каких именно, я из школьных уроков географии не запомнила. С высоты птичьего полёта мегаполис напоминает вытянутую каплю, один бок которой упирается в Инатарские горы, охватывающие почти весь север империи, а с другого граничит с заповедником. Из-за своеобразной изолированности воздушное сообщение – почти единственный способ попасть в город, не считая промышленных туннелей через горы и порта на судоходном озере, окружающем Малозерец с востока.

Город получил название в честь Малого озера, вернее, так исторически сложилось, а последнему императору хватило ума не затевать при восшествии на престол повсеместное переименование городов и улиц.

В город мы заезжать не стали, судя по указателям, обогнули Малозерец по первой окружной дороге и двинулись дальше на запад. Сколько я ни представляла карту, не могла припомнить ни одного населённого пункта в этом направлении. Дорога стала откровенно плохой.

– Куда мы едем?

– В Добытчик. Посёлок, где родилась твоя мать, – ответил старик, пристально всматриваясь в редкий пожелтевший кустарник, росший по обе стороны дороги.

– Не называйте её моей матерью, – попросила я.

Старый псионник не счёл нужным ответить.

Трубы добывающих и перерабатывающих заводов мы оставили за спиной. Гигантские исполины разной расцветки и формы, от старых многогранников до вытянутых каменных сигар, нещадно дымили, монотонно выплёвывая в голубое небо сгустки белых и чёрных облаков. Впереди лишь темно-серый, местами проваленный асфальт, вдоль обочин редкие деревья с остатками листьев, справа – непаханое поле с неопрятной высокой травой, успевшей уже высохнуть, но не упасть. За ним чёрная полоса леса.

– Уже скоро, – сказал Адаис Петрович. – Пара километров. Там тебя наверняка наследство дожидается, – впереди показались первые домики, и машина сбавила скорость, – можешь претендовать. У Маринаты других детей не было.

Прозвучало как издёвка.

Машина затормозила у двух домов, претендующих на звание развалюх года. Прямая, как стрела, улица уходила вперёд, по обе её стороны домики разной степени сохранности чередовались с пепелищами и пустырями.

– Раньше здесь шахта по добыче угля была, потом истощилась. Местные кормятся с земли, урожай собрали – и в город продавать, – псионник повернулся ко мне. – Дом номер семнадцать, улица тут одна.

– Что я им скажу?

– Что угодно, хоть про наследство заикнись. Уверен, этой темы надолго хватит, – старик снова стал раздражаться.

– А если их нет дома? – мы оба понимали, что я тяну время, но выбираться из машины не хотелось. Одно дело рассуждать о помощи там, за толстыми стенами, и совсем другое – выйти.

– Прогуляйся вокруг дома, в огород залезь. Помелькай туд-сюда.

Я видела, как на его лице появляются нетерпение и скрытая неприязнь, и со вздохом взялась за ручку. Почему он не даст мне время подготовиться, ведь перед ним не один из чёртовых пси-специалистов?

– Твой кад-арт? – рука требовательно застыла в нескольких сантиметрах от лица. – Кто клюнет на приманку в бронежилете?

Дрогнувшими пальцами я расстегнула цепочку и вложила зеленоватый сапфир в раскрытую ладонь. Дверь тихо щёлкнула, выпуская меня из тепла салона в объятия холодного воздуха.

Теперь всё встало на свои места. Как он собирается поймать призрака, не выходя из машины? Старик привёз меня сюда не для этого. Он всё же винил меня в смерти Алисы или боялся за сына. Боялся, что потеряет и его. Решение покончить с угрозой выглядело логично. Угроза – это тот, кого защищают специалисты. Я.

– Не бойся, – донеслось вслед.