Призраки ночи

И вот однажды ночью кто-то окликнул его. Мела метель, и судья Бребер заплутал в извилистых улицах и узких переулках бедного квартала. Наконец он остановился, чтобы оглядеться и закурить трубку. Тут и бросилась на него маленькая фигурка.

Он схватил её, не успев разглядеть в темноте. Вгляделся и различил растрепанную, в лохмотьях женщину. Он узнал её. Это была та женщина, которая одной из первых потеряла своего ребенка, и потеря эта помутила её рассудок. Теперь она бродила по улицам и что-то беспрерывно бормотала себе под нос.

Бребер прислушался к её бормотанию.

— У ночи есть зубы, — хрипло шептала она. — У ночи есть когти. И я нашла их.

Бребер отпустил женщину, и она тут же скрылась, воя и невнятно бормоча. Судья последовал за ней. Женщина словно бы бессмысленно кружила по темным улицам, но упорно шла в одном направлении. Она устремилась к центру маленького предместья, вышла из города и побрела в покрытые снегом поля. Бребер не отставал. Женщина углубилась в сосновый бор по узкой тропинке, которую он помнил еще с осени, когда охотился в этих местах. Она бежала зигзагами, как собака, которая принюхивается к дороге. Вдруг она резко свернула с тропинки и нырнула в заледенелый кустарник.

Через мгновение она с торжествующим воплем выскочила оттуда. Бребер увидел впереди нее закутанную в темный саван прыгающую на четырех ногах фигурку с каким-то зажатым в зубах свертком. Женщина погналась за непонятным существом с такой быстротой, что Бребер потерял её из виду. И все же идти по её следу при слабом свете луны было легко. Выхватив меч, Бребер побежал за удаляющейся женщиной.

След оборвался через несколько шагов на поляне, которую Бребер хорошо знал: там была отличная охотничья сторожка, где он иногда находил приют во время охоты. Еще издали он услышал приглушенные крики женщины, перекрываемые злобным звериным рычанием.

Не колеблясь, Бребер ринулся к двери и с грохотом ввалился внутрь.

Старая сторожка превратилась в место кровавой бойни. Среди раскиданных маленьких костей распростерлось тело истерзанной женщины, за которой он следовал. Половина её лица была съедена, и единственный оставшийся глаз слепо уставился в потолок. Одежда её была разорвана в клочья, живот распорот. Она дернулась, что-то булькнуло в горле, и женщина затихла.

Рядом с телом женщины дрожала крохотная фигурка ребенка. Над ними навис убийца. Бребер отшатнулся. Убийца оказался странным существом — то ли зверь, то ли человек. Бребер видел перед собой монстра, голова которого была волчьей, по-волчьи мерцали холодные глаза, с обнаженных клыков стекали капли крови и падали на женскую грудь, а волчья голова была обрамлена белокурыми волосами, кольцами ниспадавшими на покрытые густой шерстью плечи. Тонкие женские руки оканчивались страшными когтями.

Существо подняло голову и с рычанием устремилось к Бреберу. Но он оказался проворнее. Молниеносным движением воткнул он острие меча в сердце женщины-зверя и удерживал рукоять двумя руками, пока существо кричало и корчилось, пронзенное длинным клинком. Наконец. оно упало к ногам судьи, и тот с силой вырвал меч из поверженного тела и занес его, намереваясь отрубить ужасную голову.

Но так никогда и не опустился его меч. Перед его растерянным взором произошло мгновенное превращение чудовища. Его мех исчез, и горбатое его тело выпрямилось. На окровавленном полу лежал уже не волк и не его подобие, а хрупкая женщина.

Она протянула к Бреберу слабую руку. Затем рука эта бессильно упала, и жизнь в её глазах стала угасать. Это была жена Бребера.

Спустя какое-то время Бребер поднял плачущего ребенка и покинул сторожку. Со слезами на глазах принес он ребенка назад в Магдебург и поведал жителям города обо всем, что произошло. Он позволил им самим распорядиться телом своей жены и больше никогда о ней не упоминал.

Но жители города помнили о ней многие годы. Поговаривали, что осенью, когда жена Бребера вместе с ним охотилась в горах Гарц, она попила воды из горного источника и заплатила за это ужасную цену.