Призраки Орсини

Вернувшись в квартиру, которую когда-то купила для нашей семьи Мария, я снова почувствовала тяжесть, опустившуюся на плечи. Мама спала в своей комнате, пропахшей винными парами, а я ушла в спальню, которую когда-то делила с сестрой. В квартире были еще две комнаты, но она не могла спать одна. Ее мучили кошмары и фобии, а на шкафчике всегда стояли пузырьки с многочисленными препаратами, которые прописывала Джейн Кларк, ее психолог. Но ничего не помогало. От ее болезни не было лекарства.

Спрятавшись под одеяло, я вспоминала, как мы были счастливы когда-то, как родители любили друг друга, как мы все гордились Марией, ее успехами, хваткой и рвением к жизни. Пока не появился Джейсон Доминник и не сломал ее.

Они уничтожили друг друга.

В ноутбуке сестры я нашла фотографии и письма, которые висели черновиками в ее электронной почте. Я не хотела вторгаться в ее личное пространство, но мне казалось, что, взломав пароль на компьютере, мы найдем что-то важное и сможем найти виновных в ее гибели.

Но я получила ответ только на один единственный вопрос: Кем был Джейсон Доминник для моей сестры?

Он был ее Богом.

Дино

Я не люблю Нью-Йорк. Если быть откровенным, это место я считаю проклятым, но иногда меня тянет сюда. В определенные моменты. Здесь находится мой алтарь, на котором я приношу свои жертвы. И каждый раз, когда новое имя из списка Зальцбурга оказывается раскрытым, я приезжаю сюда, чтобы предоставить выбор новому Призраку.

Почему Нью-Йорк? Огромный муравейник, миллионный мегаполис, как сердце мирового зла, он помогал скрывать преступления и пострашнее. Здесь так легко смешаться с толпой, стать невидимкой и творить свое черное дело.

Я держу на прицеле Антонио Варгаса, номер девять, под смешной кличкой «Пингвин». Он держится смелее предыдущего, член наркотического картеля, уверенный в своей неуязвимости и поддержке многочисленной братии, беспринципный ублюдок, который принимал участия в незаконном вывозе детей из неблагополучных стран и продавал их в бордели Европы и Америки, не забывая про себя любимого. Он действительно был похож на пингвина. Большое тело, маленькая голова. Узкие глазки. Уродливый слизняк, которого мне не терпелось раздавить.

Кляп во рту мешает ему озвучить свои мольбы, но, судя по яростному подергиванию и рычанию, он не умолять собирался, а сыпать угрозами. Жалкие мафиозные выскочки, уверенные, что ствол в кобуре и связи помогут уйти от такого, как я. Насмешливо улыбаюсь, доставая шприц.

Выбор есть всегда. И я его предоставляю.

Я же не маньяк, чтобы просто бессмысленно убивать. Мне нравится процесс, подготовка, поиск цели…

Ублюдок смотрит в дуло пистолета, перестав рыпаться, осознав всю незавидность и безысходность своего положения. Но когда я стреляю, он, как и все остальные, что были до него, выглядит удивленным.

Никто не верит до конца, что я выстрелю. Или что в шприце настоящий, смертельный яд. Бросаю пистолет на пол, и туда же медицинские перчатки, которые снимаю с рук. Покидаю место казни, с недовольством замечая на кожаных ботинках от известного итальянского модельера брызги крови.

– Салфетку, – требую я, выходя на улицу. Один из охранников подает мне пачку влажных салфеток, но я выразительно смотрю на него, потом на свои ботинки.

Пока мою обувь обрабатывают, в кармане брендового пиджака начинает вибрировать телефон. Я достаю его, пару секунд глядя на экран, прежде чем провести по нему пальцем.

– Да, Джейсон. С приездом, – отвечаю я.

Андреа

Я уже две недели ночевала у Джека, и даже перестала по утрам стесняться его родителей. Все идет к тому, что он скоро предложит перевезти к нему мои вещи. Мне бы очень хотелось сбежать из ненавистного дома, но чувство вины не позволяло бросить маму в таком состоянии. Джек ничего не знал. Я просто не могла ему рассказать о таком… И мне приходилось постоянно врать ему, объясняя, почему я никогда не приглашаю его к себе.

Мама продолжала спиваться, иногда даже не замечая, что я не прихожу домой, но, иногда, очнувшись, звонила мне по ночам, хотя я всегда оставляла ей сообщения и на автоответчике, и на мобильном телефоне о своем местонахождении. Наверное, мое поведение можно было расценивать как предательство по отношению к матери, которая нуждалась во мне. Я убегаю от проблем в поисках новых ощущений. Да я и не отрицаю, что так и есть. Вместо того, чтобы пытаться помочь родному человеку, я каждую ночь ложусь в постель к парню, которого не люблю, чтобы заполнить пустоту внутри. Но секс не способен сделать ничего подобного. Кратковременный кайф, как доза адреналина, заканчивается, как только он слезает с меня и пытается обнять, чтобы захрапеть через пару минут.

В эти моменты, я ненавижу себя, чувствуя грязной и омерзительной. Потому что отчетливо понимаю, что происходит. И не могу заставить себя поступать правильно. Я должна бороться, но мне хочется опустить руки. Я словно запустила программу самоуничтожения и покорно следовала ей, не пытаясь сопротивляться.