Призраки Орсини

Джек не из тех парней, которые пытаются заглянуть глубже. Он увлечен мной, и в этом нет сомнения, но мы разные. Внутренне я чувствую, что Джек Райз не мой человек. Я выбрала его, как своеобразный щит, которым прикрылась от реальности.

К концу первого курса, в моей жизни появилась новая подруга. Миранда Блайт. Популярная девушка, на год старше меня, из богатой семьи, прославившаяся на весь университет своим легкомыслием, доступностью и страстью к вечеринкам. Тусовщица и хохотушка, которая ни одного дня не смотрела на окружающий мир серьезно. Наверное, именно это меня привлекло к ней. Ощущение свободы с ноткой безумия. В те дни, когда я не ночевала у Джека, мы с Мирандой ходили в самые люксовые закрытые клубы, в которые она чудесным образом умудрялась добыть пропуска. Я не переживала, что мой парень узнает, что я обманываю его, тусуясь с подружкой, в то время, как он думает, что я сплю дома в своей постели.

Я не изменяю ему, хотя не уверена, что не способна это сделать. Просто до сих пор не возникало желания. Может быть, мне нравится искушать судьбу, или я просто нуждаюсь в серьезной встряске… или отцовском ремне, как сказала бы мама. Иногда, возвращаясь в неприбранную квартиру под утро, я думаю, что она выбрала самый легкий способ ухода от проблем и душевной боли. И в такие моменты, мне хотелось взять недопитую бутылку и попробовать пойти по ее пути, но это последний уровень, за которым больше ничего не останется. И я прогоняю разрушительные мысли и начинаю прибираться, потом бужу маму, и в очередной раз умоляю ее пойти к врачу. Она каждый раз обещает, звонит в клинику и записывается на прием, но, когда подходит время посещения, уходит в глубокий запой. И я не знаю, что мне делать. У кого просить помощи. В памяти всплывают слова Дино Орсини, которые он произнес в нашу последнюю встречу:

Вопрос не в том, как умереть, Андреа. А в том, как выжить и не пожалеть потом об этом.

Жаль, что он не оставил инструкцию… И не хочу думать о нем, но бывают минуты особого прояснения в мыслях, когда во мне снова все замирает, ноет от боли и непролитых слез. Я боюсь думать о нем.

И, может быть, к лучшему, что он уехал из Нью-Йорка.

Меня не покидает ощущение, что доля моей вины в том, что случилось с Марией существенна, и я оказалась втянутой в игру, которой не понимала и никогда не пойму. В разводе родителей виновата тоже я.

Мое слепое увлечение Орсини… Его внезапное появление, и то, как я, без раздумий, согласились поехать на остров, чтобы скрываться от какой-то сомнительной угрозы, плюнув на все доводы рассудка, на родителей, которые с ума сходили от горя. Откуда Дино мог знать о планах Доминника? Прочитав почту сестры, я теперь уверена, что Джейсон ничего такого не замышлял.

Чувство вины – хуже яда. Оно отравляет меня каждый день, каждую минуту, стоит мне впустить в голову вопросы, на которые нет и не будет ответов. И именно чувство вины и ответственности за случившееся заставляло меня молчать. Мог ли он знать? Он опытнее и взрослее меня, и, возможно, манипулировать мной Дино Орсини было не так уж сложно. Может быть, я покрываю убийцу. Но и себя… себя тоже. Свою глупость и доверчивость. У меня до сих пор сохранилось в телефоне сообщение с адресом дома Орсини в Нью-Йорке и его личным номером. Я ни разу не позвонила, но и не стерла, хотя стоило сделать это сразу. Я же выбросила без сомнений его пиджак?

Но из сердца так и не смогла.

Оглядываясь на события, которые происходили почти полтора года назад, я думаю о том, что ЭТО было? И для чего?

Придумала я свою сумасшедшую влюбленность или все было по-настоящему? Я не знаю теперь. Столько всего свалилось, словно сто лет прошло… Но я четко помню, как не могла оторвать от него взгляда в нашу первую встречу, словно он обладал каким-то сверхъестественным магнетизмом, которому я не могла сопротивляться.

Я так бегала за ним, с ума сходила. А между нами не было ничего, кроме двух поцелуев и океанов лжи.

Глава 2

Дино

– Черт, ты уверен? Что за сука? Откуда она взялась, вообще? – откинувшись в кожаном массивном кресле, раздраженно спросил Марк Доминник. Я опустил жалюзи, чтобы дубайское солнце так не слепило глаза и присел на край стола, складывая руки на груди.

– Не знаю, Марк. Это же Ривьера. Он не вылезал из Рима, вел Европейскую ветвь, и мы особо его не контролировали. Старик не глуп, но ему семьдесят пять, он одной ногой в могиле. Кто же мог подумать, что на старости лет ему взбредет влюбиться и жениться, – я повел плечами, рассеянно скользнув по напряженному лицу Марка. За последний год, он успешно влился в Изиду и освоил основные нюансы работы. Парень с мозгами, надо признать очевидное.

– И что думаешь делать с этой его сучкой?

– Время покажет, – задумчиво произношу я. – Может быть, она не примет его подарок. Не все готовы разгребать дерьмо, которым мы тут занимаемся.