Призраки прошлого. Структурная диссоциация и терапия последствий хронической психической травмы

Стыд часто является глубинным чувством и не связан с какими-либо конкретными событиями или поведением: «Я стыжусь самого факта своего существования», «Я стыжусь того, какой я». Разрешение в терапии такого чувства стыда происходит постепенно через участие в терапевтических отношениях, поэтому требует больше времени и продолжается вплоть до конца третьей фазы лечения. Терапевт не подвергает сомнению адекватность чувства стыда пациента, но сопереживает пациенту и старается понять это чувство, помогая ему выразить словами и исследовать свое чувство (Nathanson, 1992). Часто к физическим проявлениям стыда относятся ощущение внутреннего коллапса, торможения, уменьшения в размерах и желание спрятаться – ощущения, которые феноменологически могут быть соотнесены с реакциями замирания и покорности. Для дальнейшего продвижения в терапии будет полезно, если терапевт поможет пациенту перевести эти ощущения в более понятные и очевидные действия. Очень часто сдержанность пациента в отношении раскрытия некоторых аспектов своего внутреннего мира связана со страхом отвержения. Терапевт оказывает помощь в коррекции убеждений и ожиданий, лежащих в основе этих страхов, задавая, например, такие вопросы: «Как вам кажется, что может произойти, если вы расскажете мне о том, чего вы стыдитесь?» «Как вам кажется, как вы будете себя чувствовать, что это будет для вас?».

Страх. Страх также является сильной эмоцией, с которой связаны многие проблемы пациентов, так как именно страх вызывает торможение определенных ментальных действий (например, сексуальных чувств, любви, гнева и пр.), а также лежит в основе устойчивого паттерна взаимного отталкивания некоторых диссоциативных частей личности пациента. Таким образом, страх является центральным фактором, поддерживающим диссоциативное разделение личности (см. главу 10). В определенных ситуациях страх активирует некоторые адаптивные тенденции, например, бегство или борьбу. Однако у подавляющего числа пациентов, страдающих от последствий психической травмы, эмоция страха является чрезвычайно интенсивной и с легкостью активирует действия и чувства, неуместные в контексте той или иной ситуации. Терапевтическая работа со страхом не зависит от того, активирует ли он неадекватные реакции или тормозит адаптивные, в любом случае терапевт использует интервенции, направленные на постепенную конфронтацию пациента с его избеганием адаптивных ментальных действий, помощь в овладении навыками регуляции аффекта, предупреждение действий избегания.

Другие разрушительные эмоции. Формирование и закрепление диссоциативного разделения личности является следствием главным образом слабости интегративной способности индивида. Интегративную способность ослабляет переживания сильных дезорганизующих аффектов, к которым, помимо стыда и страха, относятся также вина, ярость, паника, замешательство, патологическое горевание, маниакальное возбуждение, эйфория. Терапевтические интервенции при работе с этими аффектами также направлены на нормализацию уровня физиологического возбуждения, построение связей с контекстом настоящего, поощрение презентификации, предупреждение дезадаптивных поведенческих реакций.

Ниже приведен фрагмент, который иллюстрирует интервенции при фобии психического действия печали, которая проявляется как фобия одной диссоциативной части по отношении к другой. Бэтти, пациентка с РДИ, находится в конце первой фазы терапии. Она обсуждает с терапевтом некоторое печальное происшествие, которое произошло в ее жизни.

Бэтти: Я боюсь, что если я позволю себе расплакаться, то я не смогу остановиться, мои рыдания будут длиться вечно. [Искажение восприятия времени; переоценка силы своих чувств; дорефлективное убеждение в том, что переживание печали может быть опасным, а слезы никогда не прекратятся.]

Терапевт: Да, это было бы ужасно. Вам доводилось переживать подобное в прошлом? [Эмпатическое понимание сопротивления пациентки; обращение к ее реальным переживаниям.]

Бэтти: Наверное, нет. Это от того, что я не ощущаю грусти. Но этот маленький ребенок во мне, он все время плачет. [Связывает переживание грусти с определенной диссоциативной частью; избегает адаптивных чувств, притупляя чувствительность.]