Призраки прошлого. Структурная диссоциация и терапия последствий хронической психической травмы

Одной из важных фантазий Мэри, пациентки с РДИ, была фантазия о том, что она принадлежит удивительной, чудесной семье. В реальной жизни она проигрывала эту фантазию, работая няней, ухаживая за чужими детьми. При этом у самой Мэри фактически не было ни собственного дома, ни личной жизни. Последнее также было разыгрыванием роли, которая сформировалась на основании установок, диктовавшихся ей в ее родительской семье: «Если ты являешься членом семьи, то у тебя не может быть твоей собственной личной жизни, ты должна отказаться от надежды на личное счастье, от своих потребностей». Потребовалось несколько лет терапии, прежде чем пациентка пришла к осознанию факта что у нее есть фантазия, которая представляет собой замещение реальной истории ее отношений в родительской семье и что она разыгрывает эту фантазию в действительности. Терапия помогла Мэри перейти к проработки этой фантазии в символическом плане (то есть обрести словесное выражение вместо разыгрывания). Психический уровень пациентки постепенно повышался, и она училась осознавать прошлое и настоящее.

Работа с фобией тела

Пациенты с хронической травмой, как правило, демонстрируют фобическую реакцию той или иной степени выраженности на свое собственное тело, которая связана главным образом с чувствами стыда и отвращения. Особенно часто эти фобии встречаются у тех пациентов, которые пережили психическую травму насилия, преимущественно сексуального (Andrew, 2002; Arms-worth et al., 1999; Goodwin & Attias, 1999). Стыд по поводу собственного тела основан на «негативном отношении к внешнему облику и функциям тела, что может охватывать разные сенсорные модальности» – вкус, запах, звуки, зрительные образы (Gilbert, 2002, p. 3).

Эта фобия основана на замещающих убеждениях: «Мое тело отвратительное», «Мое тело дурно пахнет и издает ужасные звуки». Очень часто пациенты воспринимают свое тело как грязное или омерзительное. Отвращение или стыд могут относиться к внешности («Я жирная», «Я уродина»); телесным функциям и восприятию телесных проявлений («Я терпеть не могу, когда я потею, а также мерзкий запах пота», «У меня начинается паника при сексуальном возбуждении», «Я не выношу, когда кто-то слышит звуки, которые я издаю в туалете»), или к какой-то конкретной части тела («Меня тошнит от вида пениса», «Я ненавижу свои груди», «Мои руки похожи на руки моей мамы, я бы отрубила их!»).

С этими фобиями может быть связано дезадаптивное поведение, формы которого зависят от того, какое влияние на пациента оказывает его фобия: тормозящее или активирующее. В том случае, если фобия оказывает на пациента (или диссоциативную часть его личности) тормозящее влияние, то он будет избегать всего, что связано с телесными проявлениями, которые вызывают страх или стыд. Внешне это может выражаться в избегании общих раздевалок, нежелании смотреть на себя в зеркало, принимать ванну или прикасаться к собственному телу. В том случае, если фобия оказывает активирующее влияние, то пациент может слишком часто принимать ванны, быть чрезмерно внимательным к гигиеническим процедурам, иметь навязчивые мысли о телесных запахах или звуках, наносить самоповреждения на определенных частях тела, а в некоторых крайних случаях даже пытаться отрезать или отрубить их. Пищевые расстройства тесно связаны со стыдом в отношении своего тела (Burney & Irwin, 2000).

Существует множество интервенций, направленных на работу с фобиями ментальных действий, связанных с психической травматизацией. В таблице 14.1 приведен список некоторых из них.

Таблица 14.1. Интервенции, направленные на преодоление фобии ментальных действий, связанных с травмой

РЕЗЮМЕ