Призраки Востока

Однажды в летний зной его потянуло в сон, и он улегся отдохнуть на свою жесткую подушку. Только он начал задремывать, как по лицу его пробежала крыса, и вздрогнув, он проснулся. Обозлившись на дерзкую тварь, он запустил в нее своей подушкой, не попал, крыса убежала, а кувшин разбился. Шоко Сэдзу печально смотрел на осколки своей единственной постельной принадлежности и корил себя за несдержанность. Вдруг он заметил, что скол открыл ранее скрытые от глаз иероглифы, нанесенные на внутренней поверхности кувшина. Удивившись, он поднял осколки и внимательно рассмотрел их. Похоже, надпись сделали еще до обжига. Семнадцать иероглифов можно было прочитать так: «В четвертый месяц года Зайца, на семнадцатый день, в час Змеи, этот кувшин, служивший подушкой, бросят в крысу и разобьют». Предсказание исполнилось точно в указанный срок! В изумлении Шоко Сэдзу еще раз внимательно исследовал осколки и обнаружил клеймо и имя мастера. В тот же день он оставил хижину и поспешил в соседний город на поиски великого предсказателя. К вечеру он нашел дом гончара, показал ему осколки кувшина и попросил рассказать, кто и как его делал.

Гончар внимательно осмотрел обломки и сказал:

– Кувшин сделан в моей мастерской. А вот иероглифы писал старик-предсказатель. Я запомнил, потому что он хотел написать их по сырой глине.

– Вы знаете, где он живет? – спросил Шоко.

– Да здесь, неподалеку, – махнул рукой гончар. – Могу показать дорогу. Я только не знаю, как его зовут.

Придя к дому предсказателя, Шоку Сэдзу назвал себя юноше, наверное, ученику, и сказал, что хотел бы поговорить со стариком. Молодой человек пригласил его войти, и они оказались в комнате, где занимались еще несколько молодых людей. Они вежливо приветствовали гостя, а потом один из них поклонился и сказал:

– К великому сожалению, наш мастер скончался несколько дней назад. Но мы ждали вас именно сегодня, поскольку мастер предсказал ваше появление в этом доме в этот самый час. Ваше имя Шоку Сэдзу, и наш мастер распорядился передать вам книгу, которая, по его мнению, может вам пригодиться. Вот эта книга. Просим вас принять ее.

Шоко Сэдзу и удивился, и обрадовался в равной мере, поскольку книга оказалась старинной рукописью, содержавшей секреты искусства предсказания. Он должным образом поблагодарил учеников старого мастера, выразил сожаление в связи с его кончиной, а после вернулся в свою хижину и немедля начал экспериментировать с замечательным руководством. С помощью книги он довольно скоро определил, что в южном углу хижины его поджидает великая удача. Без тени сомнения Шоко принялся копать землю и вскоре извлек на поверхность кувшин, набитый золотом. Так Шоко вдруг оказался весьма состоятельным человеком.

* * *

Вот такую историю поведал мне мой старый знакомый гадатель. К сожалению, вскоре он оставил этот мир в таком же одиночестве, в каком провел большую часть жизни. Зимой на перевале его застал буран, и он сбился с дороги. Нашли его много дней спустя. Тело старика представляло собой промерзшую статую. Он стоял, прислонясь спиной к вековой сосне, с узелком за плечами. Руки сложены на груди, глаза закрыты, – словно человек, перед тем как умереть, медитировал. Видимо, он просто заснул и замерз во сне. Узнав об этой странной смерти, я вспомнил старую японскую поговорку: «Ни один предсказатель не предскажет собственную судьбу».

Шелкопряды

1

Как-то раз в старой японской, или даже китайской поговорке меня озадачили слова: «Бровь женщины, подобная бабочке шелкопряда, – это серп, который срезает мудрость мужчины». Я не понял, при чем тут шелкопряд и, поразмышляв некоторое время, отправился за объяснениями к своему приятелю Ниими, который разводил шелковичных червей.

– Да ты что?! – изумился он. – Неужели ты никогда не видел бабочку шелкопряда? У них действительно очень красивые брови.

– Какие брови могут быть у бабочки? – растерянно спросил я.

– Ну, называй, как хочешь, – отмахнулся Ниими, – а наши поэты зовут их бровями. Подожди минутку, сейчас я покажу тебе… – с этими словами Ниими выскочил в гостиную и вскоре вернулся с белым бумажным веером, на котором спала бабочка шелкопряда.

– Вот, смотри. Я всегда оставляю несколько штук на развод. Эта только что из кокона, летать еще не может. Впрочем, что я говорю? Они же вообще не летают! А теперь посмотри на ее брови!

Я всмотрелся и увидел на бархатистой головке бабочки короткие пушистые усики-щеточки, сильно изогнутые над двумя крапинками глаз, похожих на драгоценные камни. Действительно, усики напоминали пару красивых бровей.

Потом Ниими позвал меня посмотреть на его шелкопрядов.