Призраки замка Пендрагон. Ожерелье королевы

А обстановка во Франции накалялась, люди теряли уверенность в завтрашнем дне. Все шире разевало пасть страшное чудовище по имени Дефицит, готовое поглотить всю страну. Министр финансов Калонн, человек умный и предприимчивый, тщетно пытался воспрепятствовать этому… На Париж обрушилось жаркое, удушливое лето. В такую погоду лучше было бы находиться в Саверне, но Роган сидел в отеле «Страсбург» и терпеливо ждал весточки. Королева обещала назначить ему встречу где-нибудь в уединенном месте, чтобы побеседовать, не привлекая внимания любопытных. Это было уже нечто большее, чем простая благосклонность, и кардинал с замиранием сердца чувствовал, что скоро наступит его звездный час.

И вот наконец настал этот долгожданный миг. Ему приносят записку королевы: «Завтра в полночь в версальском парке, в беседке Венеры». Завтра — одиннадцатого августа 1784 года.

Беседка Венеры, беседка Венеры… Уже само название обещает так много…

На другой день Роган является в версальский парк задолго до полуночи. На нем длинный черный плащ, как у заговорщика, широкополая шляпа надвинута на глаза. Он слоняется по пустынным аллеям парка, только изредка навстречу ему попадаются влюбленные пары, да время от времени вскрикивают на ветках птицы.

Стемнело, близится полночь. Роган подходит к мраморной лестнице, там находится беседка Венеры. Она называется так потому, что там собираются установить статую Венеры. (Ее, кстати, так никогда и не установят.)

В беседке совсем темно. В окнах дворца не горит ни одна свеча, безмолвствуют фонтаны Версаля, о чем-то тихо шепчутся деревья, наклоняясь друг к другу, а среди кустов белеют призрачные очертания статуй богов.

Раздаются шаги. К беседке приближаются трое: две женщины и мужчина. В мужчине Роган узнает графа де ла Мота. Одна из дам — Жанна, а другая…

Жанна и ее муж отходят в сторонку, а дама нерешительно поднимается по ступенькам. Теперь уже Роган узнает ее или скорее угадывает эти прелестные черты, походку… и эту пелерину он тоже видел. Именно в ней королева изображена на портрете, написанном мадам Виже-Лебрен и висящем в большой гостиной дворца. Роган почтительно склоняется и целует край платья королевы. Это не пустой жест, это единственный способ выразить те чувства, которые он испытывает.

Она тихо, очень тихо произносит какую-то фразу. Но Рогану удается уловить смысл сказанного или по крайней мере ему кажется, что он услышал: «Будьте спокойны, прошлое забыто». У нее из рук падает роза. Роган опускается на колени. И вдруг перед ними возникает какая-то тень.

— Надо уходить, быстрее! — раздается драматический шепот. — Сюда направляются графиня д’Артуа и Мадам.

Ла Мот бросается в беседку, подхватывает королеву под руку, и они поспешно удаляются, а Жанна уводит кардинала. Он снова низко надвигает на лоб шляпу. Его душа наполнена сладостным упоением, и ему даже в голову не приходит задаться вопросом: чего это вдруг среди ночи понадобилось в парке графине д’Артуа, невестке короля, и Мадам, его сестре?

Человеком, предупредившим о мнимой опасности, был уже известный нам Рето де Вилье, в полном смысле слова доверенное лицо Жанны. Он же под диктовку Жанны писал своим изящным женским почерком письма королевы.

Но кто же изображал королеву?

* * *

Де ла Мот часто прогуливался возле Пале-Рояля, в парке дворца герцога Орлеанского. Само здание как раз в ту пору перестраивали, но парк был еще открыт для публики. Там любили прогуливаться подобные ла Моту «зауряднейшие графы», картежные шулеры, светские сплетники, альфонсы, словом, все то аристократическое дно, князем которого является Филипп Эгалите, герцог Орлеанский. «На земном шаре нет места, аналогичного этому, — пишет Мерсье. — Ни в Лондоне, ни в Амстердаме, ни в Вене вы не увидите ничего подобного. Человек, оказавшийся здесь в заточении, не будет чувствовать скуки, и только через несколько лет начнет подумывать о свободе. Это место называют столицей Парижа. Если сюда попадает молодой человек лет двадцати, имеющий 50 000 ливров годового дохода, он уже не может уйти из этого волшебного сада».

Здесь под густыми кронами деревьев собираются легкомысленные дети века, охваченные неудержимой страстью беспечно разглагольствовать о наиважнейших предметах, о религии, о политике, о будущем королевстве, о переустройстве мира. Здесь рождается общественное мнение. Здесь рождалась революция.

В парке было полно кафе и ресторанчиков, а вдоль аллей размещались многочисленные ларьки, где торговали спиртными напитками. Здесь за бутылкой вина проворачивали биржевые операции, заключали всевозможные сделки, и вообще шла интенсивная деловая жизнь. Журналисты забредали сюда в поисках сенсационных сплетен, представители богемы — в надежде свести знакомство с богатыми меценатами, иностранцы — из любопытства.

Со зрелищами тоже все обстояло благополучно. Только в августе 1785 года в Пале-Рояле давали спектакли сразу пять театральных коллективов: «Маленькие комедианты господина де Бужоле», «Варьете», театры Китайских теней, Французских лилипутов и Настоящих итальянских марионеток.