Про Кешу, рядового Князя

Не замедляя шагов, человек в болоньевой куртке хватает мальца за ручонку, и тот семенит следом за ним.

– Пошли домой, чего к людям пристал?

Отец и сын идут по тротуару по направлению к школе. Мальчишка несколько раз оглядывается на солдат, словно ища у них сочувствия. И трудно понять, чего в парнях больше в этот момент – сочувствия или злости.

– Давить таких алкашей надо! – убежденно говорит Кеша.

– Разве их передавишь? – отзывается Калинкин. – И морды всем не начистишь... Ладно, иди к своей школьнице, я вас возле клуба подожду.

Калинкин поворачивает назад, а Кеша идет к школе, в том же направлении, куда удаляются отец с сыном. Вот они сворачивают с тротуара на дорожку, ведущую к одному из сборно-щитовых домов.

– Давай ключ, – доносится до Князя.

Малыш останавливается, шарит в карманах, но ключа, видимо, нет.

– Что, опять потерял?! – отец хватает мальца за плечо и начинает трясти так, что тот испуганно вскрикивает. – Что с тобой сделать, выродок?

– Эй ты, полегче! – кричит Кеша.

Выпивоха оборачивается и говорит с презрением:

– Заткнись, щенок! Иди, куда шел.

Он ведет сына во двор дома, и оттуда вскоре доносится отчаянный крик мальчишки. Кеша опрометью бросается в открытые ворота. Калинкин, который отошел на порядочное расстояние, оборачивается. Не увидев на тротуаре Князя, бежит назад.

Во дворе выпивоха наотмашь хлещет вырывающегося сына.

– Ключ! – хрипит он в бешенстве. – Убью выродка!

– Что ты делаешь, собака пьяная! – кричит с тротуара какая-то старуха. – Отпусти мальчонку, изверг!

Подбежав, Кеша с силой дергает мужика за плечо и, когда тот выпрямляется, со всей мочи бьет его в челюсть. Такого смачного удара он и сам не ожидал. Широко разинув рот и выпучив глаза, выпивоха взмахивает руками и грохается на землю. Попав на камень, бутылка раскалывается, как крупный орех, из кармана вытекает темное вино.

– А-а, ты так, падаль?! – опомнившись, истерически кричит алкоголик. – Изувечу!

С неожиданным проворством он вскакивает на ноги и кидается на Князя. Сцепившись, оба валятся на землю. В одну секунду Кеша оказывается наверху и бьет выпивоху в лицо.

Прижавшись к стене дома, малыш смотрит на дерущихся и плачет.

– Мама, мамочка, – повторяет он.

Кеша заносит кулак для третьего или четвертого удара, но тут за руку хватает подоспевший Калинкин.

– Под трибунал захотел, дурак? – орет он, стаскивая Кешу с мужика.

– Пусти, я ему пасть изорву! – вырывается Кеша. – Он пацана бил, гад!

– Господи, разнимите их! – надрывается на тротуаре старуха. – Люди, солдатика убивают! Отнимите у изверга!..

Алкаш поднимается и медленно идет на солдат. В его руке зажат крупный булыжник. Окровавленная физиономия до жути перекошена злобой.

– Изувечу! – хрипит он, замахиваясь булыжником.

Бросить он не успевает – его хватают подоспевшие парни в гражданском.

– Не шути, дядя!.. А вы сматывайтесь – патруль рядом!

Перепуганный Калинкин тащит Кешу за рукав, но тот упирается. Да уже и поздно – из-за дома выбегает патруль во главе с молодым прыщавым лейтенантом.

– Стоять на месте! – командует он, сразу оценив обстановку. – Кто его бил?

– Ты за что мне в рожу дал, падаль? – орет алкаш, которого продолжают держать. – Зарежу!.. Пустите!..

– Я бил эту скотину, – хмуро говорит Кеша.

– Слушай, парень, ты чего на себя наговариваешь? – вступается один из гражданских. – Товарищ лейтенант, это мы его отделали, а ваши ни при чем.

– Помолчите, а то напроситесь, – поворачивается к нему начальник патруля.

– Не пугай, лейтенант! Этого алкаша давно в дурдом надо, кто его тут не знает!

– Я говорю: помолчите!

– Да ты разберись, лейтенант!

Лейтенант не желает их больше слушать.

– Вы арестованы, – говорит он Кеше. – Ваши документы. Увольнительная хоть есть, или вы в самоволке?

Солдаты с повязками на рукавах становятся по обеим сторонам от Кеши.

– Вы тоже пойдете с нами, – говорит лейтенант Калинкину. – Из одной части?

– Так точно.

– Оно и видно. Ничего не скажешь, молодцы авиаторы. Шагом марш!

– Погуляли, называется, – бормочет Калинкин. – Тоже мне, курица неукротимая...

Процессия проходит мимо школы. Кеша немного успокаивается, даже подмигивает Калинкину – не дрейфь, мол, Калинка-малинка, что сталось, того не переиначишь.

И надо же такому случиться: в это самое время заканчиваются занятия в школе. Входные двери не стоят на месте, пропуская шумно разбегающуюся в разные стороны мелюзгу и более степенных старшеклассников. Вот и она, Женя, в своем красном плаще. Заметив ее, Кеша останавливается.

– Шагай, шагай, земляк! – торопит его конвой.

Не обращая на него внимания, Кеша кричит:

– Княгиня Евгения, привет!

Женя смотрит на него во все глаза. А подруги так и прыскают в ладошки. Жене становится весело.

– Привет, князь Иннокентий! – смеется она. – Ты к нам, в школу?

– Нет, он к нам, – мелко язвит лейтенант, и Женя только тут замечает красные повязки.

– Заарестовали меня, школьница.

– Что, опять на губу?

– Ага. Жить невозможно без этого заведения, тянет, как в отчий дом.

Солдат подталкивает Кешу в спину: хватит, мол, трепаться, не положено.

– Бывай, княгиня Евгения! Увидимся!