Про Лизавету и михрялку Дусю

отбивался. Но долго это продолжаться не могло и однажды, не удержавшись, Кеша сорвался и с большой высоты упал вниз. Было бы не так страшно, если бы он упал на траву, но ему не повезло. Он ударился о поваленную сосну и потерял сознание. Сколько дней он так пролежал, неизвестно. И если бы ни Дуся, все бы закончилось очень печально. По человечески он говорить не умеет – родители не умели и его не научили. Вот сейчас он выздоровеет и убежит. Он не будет жить с этими страшными людьми. Дуся, если хочет, может убежать вместе с ним. Вдвоем веселее. Только еду пусть она себе сама добывает.

Выслушав все это, Дуся расстроилась. Она-то обрадовалась – еще одна михрялка. Это так здорово! А он, даже, говорить не умеет. Совсем дикарь. Это сколько же с ним возиться надо, чтобы перевоспитать и научить говорить. Может и правда, пусть себе убегает. Пусть. Очень надо. Без него обойдемся. Она так разволновалась, что выбежала из комнаты. Влетев на кухню, где собрались все домочадцы, она бросилась к Дедушке, запрыгнула к нему на колени и стала жаловаться:

– Я его лечила! А он, злыдень, убежать хочет! Хочет, чтоб я с ним! Он дикий совсем! Он даже говорить не умеет! Пусть бежит куда хочет. Не буду больше лечить! Пусть Лизавета его кормит, а я не буду! Он на меня рычал! И зубы показывал! – Пока Дуся жаловалась, Дедушка гладил ее по голове, успокаивал.

– Знаешь, он пока еще очень слаб и никуда не убежит. Давай подождем, посмотрим. Может быть, он еще передумает. Поживем, увидим. Главное сейчас, что он пошел на поправку. А ты его не оставляй. Ты же знаешь, что доктор не может оставить своего пациента без помощи. А ведь ты, у нас доктор.

Дедушкины слова подействовали на Дусю и она добросовестно лечила Кешу. Только разговаривать с ним она больше не пыталась. Он с ней заговаривал, а она отмалчивалась, делала вид, что не слышит или не понимает его. На четвертый день он попытался ходить, но задние лапы совсем не слушались и Дуся запретила ему вставать. Приходили Кешу навещать все по очереди: то Дедушка зайдет, то Бабушка, то Вовчик, то Левчик, то бабушка Ильинична – звериный доктор. А уж Лизавета приходила по десять раз в день и сидела возле Кеши дольше всех. Так долго, что Дуся ворчать начинала. Мол, что нечего тут рассиживаться. Что, больных михрялок что-ли не видела? В общем, ревновала. А Кеша, сначала пугался людей. Он, ведь, их так близко никогда не видел. Потом попривык. Перестал рычать, когда его гладили. Благосклонно принимал всякие вкусняшки, которые приносили ему посетители. Каждый кто приходил к нему, обязательно с ним разговаривал. И Кеша постепенно привык к человеческой речи. И однажды, когда Лизавета принесла ему его любимое лакомство, орешки, он вдруг, попытался ей что-то сказать. У него получилось "гры-ва-жжа" или "гры-жжа-жжа". Непонятно, что он хотел сказать, но все, даже Дуся, обрадовались. Обрадовались, что Кеша попытался заговорить по человечески. Значит, у него есть желание говорить. А если есть желание, значит нужно его научить. И Дуся с Лизаветой стали учить Кешу человеческой речи. Сначала, дело совсем не двигалось. Но потом, Дуся догадалась показывать Кеше, куда нужно девать язык при произношении тех или иных звуков. И дело пошло.

Бабушка Ильинична осматривала Кешу каждый день. И если сначала, она

говорила, что Кеша начнет ходить через неделю, то теперь прогнозы были более осторожные. Теперь она уже сомневалась: сможет-ли он вообще ходить. Что-то не так было с задними лапами. Они никак не хотели двигаться. Главное, она не могла понять, почему это происходит. А вот Дуся была уверена, что еще чуть-чуть и Кеша начнет ходить. У нее не было никаких научных знаний, но зато, была интуиция, а вернее, звериное чутье. И это чутье ей подсказывало, что все будет хорошо.

Прошло уже две недели. За это время Дуся заметно похудела – так много сил она тратила на этого вредного Кешу. А ноги, по прежнему, не хотели двигаться. Зато, он делал заметные успехи осваивая человеческую речь. Пока он еще не мог произносить слова, но буквы и слоги у него уже получались. Пора было переходить к обучению словам. Дуся с Лизаветой показывали на окружающие предметы и говорили, как они называются, а Кеша пытался повторить. Не очень- то у него получалось. Но это только сначала. А потом успехи становились все заметнее и заметнее. Все уверенней Кеша двигал своим неповоротливым языком. И настал момент, когда из отдельных слов он смог составить целое предложение. Это была настоящая победа.

В этот вечер все, наперебой, нахваливали Дусю. Какая она, все-таки, молодец. Приручила, казалось, безнадежно дикого зверька, да еще научила говорить. Пусть еще не очень хорошо, но научила. Теперь, дело за малым: вылечить его задние ноги. Все были уверены, что и с этим Дуся справится.

– А может его больше не лечить, – неожиданно спросила Дуся – зато, он никуда не убежит. Пусть сначала говорить и вести себя, как следует, научится, а потом уж, я его долечу.