Читаем Пробки на Солнце полностью

«Давай же, ножницы – и режь же»,

«А я – отрезал…со спины».

«Где – пуповина? Твою…леший!»,

«Там – «крылья» ей «отрезал» ты».

(30.03.2018 11:11)

Бойкот

«Бойкот» – как «средство воспитания»,

«Я помолчу – и приползёт».

«Я покажу – перевоспитание»,

«Прощения просить придёт».


«Как миленькая – виновата»,

«За всё придётся отвечать».

И – не сорваться бы на маты,

Буду вину я признавать.


Ага, вот, прям – и «разбежалась»,

Бегу – и «волосы назад».

И – с «тапками» я «попрощалась»,

«Пусть – знает: кто, тут – виноват».


Точнее – должен быть; и – будет,

Нужно удачно, лишь – «спихнуть».

А дальше – молча: день был «труден»,

Можно: пойти и отдохнуть.


Мимо пройти – «слоном протопав»,

«Похлопать» дверью: раз иль два.

Чтоб показать – какая «злоба»,

«И – Свет ей вырубить: «вот – на!».


«Да – делает она уроки»,

«Игнорит» меня: вот – всего».

«Включим-ка «телек» – звук «высокий»,

«И – как тебе, там, ничего?».


«В наушниках, опять – в «бананах»,

«Плевать на мать – не на себя».

«Где ж вас таких, хоть – «понабрали»?»,

«А – да: сама, ведь, родила».


«И – «настрадала» же «проблему»,

«На «голову» ж себе «свою».

«Ну, ничего – «слетит система»,

«Я покажу тебя «саму».


«Рёву-корову», «помидорку»,

«Дрожащую» – как: «лист», «трава».

«Не «потеряла» я «сноровку»,

«Игнорь» – когда я неправа».


«Бойкот» – как «средство воспитания»,

«Я помолчу – и приползёт».

«Бойкот – как «среда обитания»,

Кончится – если: кто «умрёт».

(30.03.2018 11:14)

Баррикады

Двери две в одну квартиру,

С «разделителем» – меж них.

Не «снесём»: ни дверь, ни стену,

«Зря «женили», только – их».


Нет, «женили» – не напрасно,

Просто, так – «сложились Судьбы».

Вместе, порознь: ужасно,

Так, быть может – не «столкнуться».


Подъезд, лифт, «скребём» ключами,

Твоя очередь «бросать».

«Звон» ключей об пол; плечами,

Жму; иду в кровать – и спать.


Попытаюсь – не «прокатит»,

Постараюсь не дышать.

Кто-то скажет сверху: «хватит»,

Вновь – «овец» начну «считать».


Насчитаюсь – успокоюсь,

Не засну: ни я, ни ты.

К раковине, вновь – умоюсь,

Пока – куришь ты «мосты».


Выдыхая дым – без окон,

Их не открываешь ты.

Как – и я; из них ты «соткан»,

«Парадоксов», но – не «мы».


Так – «похожи», так – «различны»,

Понадеялись друг на друга.

Но никто, так – «самолично»,

Не «рванул» из того «круга».


Снова – «вместе», снова – «рядом»,

Как тебе за той стеной?

«Я б «рванул» те – «баррикады»,

«Но, уже – будет не то».

(31.03.2018 11:16)

Не понял

Тебе больно – в глазах вижу,

Но помочь я не могу.

И – люблю, и – ненавижу,

Мысли «роются» в мозгу.


Вот, он – я; и – «шаг» я сделал,

Но, вот – был ли верен он?

Столько всякой хрени делал,

Что, теперь – каждый «ценён».


Узнал всё, перепроверил,

Ты хотела – хотел я.

Я «разрушил» наши «стены»,

Но стою, как – и стоял.


Дверь «разбросана» на «щепки»,

Ты стоишь передо мной.

«Хлипкий материал» – и «петли»,

«Поквитаюсь» я с тобой.


Продавец; что – продал «это»,

Нужно будет «заменить».

Господи, да – что за бред-то?

В Жизни надо изменить.


Что-то; вижу – ты готова,

Да – и я… Почти… Готов.

Сделать «общее» – из «крова»,

Но иду, вновь – к молотку.


«Отрываю» доски с пола,

«Заколачиваю» дверь.

Тут – «повеял» такой «холод»,

Давай завтра – ладно? Верь.


«Больно было не от двери»,

«И – «выстраиваемой стены».

«Больно было – «снёс с петелей»,

«Но – зачем? Не понял ты».

(31.03.2018 11:17)

Снег – нас нет

«Посмотри, там – снег; красиво»,

«Кружится», вон – за окном».

Это – было бы, так, мило,

Если б не в «лице одном».


Я: стояла и смотрела,

В этот «хоровод снежинок».

И – руками чай не «грела»,

Кофе – то; уже – «остыл».


Да – и чай; к нему «вдогонку»,

Смысла нет какао пить.

Ставлю кружку на стол «звонко»,

Зря «продукт переводить».


Говорили ж: «не влюбляйся»,

«Не влюбляйся ты зимой».

«До весны с ним повстречайся»,

«Подружи; а там – Любовь».


«Сезон: зима», ведь – «несчастливый»,

«И, даже, если – смог «согреть».

«Руки – холодные: «немилый»,

Перчатки нужно, блин – иметь!


«Он не «растопит» твоё сердце»,

«А заморозит раза два».

«И: не пытайся, не «усердствуй»,

«Там – «помогла» ему зима».


«Была б весна – всё б «растопило»,

«Если – не всё; то, хоть – немного».

«И – Солнце в «схватку» бы «вступило»,

«Покалывало»; если б – только.


Сейчас ж – в груди «льдинка в квадрате»,

И – портит всё «любимый снег».

Испортил всё – не в адеквате,

Снежинки в окна, а «нас» – нет.

(01.04.2018 11:20)

Не победила

Да – я: пыталась и хотела,

И – сделать что-то бы смогла.

Но, просто – я не захотела,

Никто; и – ты не помогла.


О «вкусах», ведь – никто не «спорит»,

О: «точке зрения» и «взгляде».

И – моя мать «твоей» не «вторит»,

Неровня ей – ни в коем разе.


Мы же – два «разных поколения»,

С: историей, ситуацией.

И, там – где ты просишь прощения,

Не буду «надрываться».


Опять: «уступки», «одолжения»,

Она, вновь – выступит никем.

А я достигла «совершения»,

Без «драмы» прожила я день.


Уже – который: второй, третий,

Хоть – «маркером в календаре».

«Отмечай» же; и – дари детям,

В память о прошлом нашем зле.


Которое к нам не проникнет,

И – будет в прошлом; как – и всё.

Надеюсь, может – кто-то «вникнет»,

Мы изменений не внесём.


Я не приду в гости с бутылкой,

Друг другу «кости не натрём».

Пусть – будет это: для всех «пыткой»,

С подругой, лишь – пройдёт «приём».


Я, просто – не хочу ругаться,

Перейти на страницу:

Похожие книги

10 гениев бизнеса
10 гениев бизнеса

Люди, о которых вы прочтете в этой книге, по-разному относились к своему богатству. Одни считали приумножение своих активов чрезвычайно важным, другие, наоборот, рассматривали свои, да и чужие деньги лишь как средство для достижения иных целей. Но общим для них является то, что их имена в той или иной степени становились знаковыми. Так, например, имена Альфреда Нобеля и Павла Третьякова – это символы культурных достижений человечества (Нобелевская премия и Третьяковская галерея). Конрад Хилтон и Генри Форд дали свои имена знаменитым торговым маркам – отельной и автомобильной. Биографии именно таких людей-символов, с их особым отношением к деньгам, власти, прибыли и вообще отношением к жизни мы и постарались включить в эту книгу.

А. Ходоренко

Карьера, кадры / Биографии и Мемуары / О бизнесе популярно / Документальное / Финансы и бизнес
Адмирал Ее Величества России
Адмирал Ее Величества России

Что есть величие – закономерность или случайность? Вряд ли на этот вопрос можно ответить однозначно. Но разве большинство великих судеб делает не случайный поворот? Какая-нибудь ничего не значащая встреча, мимолетная удача, без которой великий путь так бы и остался просто биографией.И все же есть судьбы, которым путь к величию, кажется, предначертан с рождения. Павел Степанович Нахимов (1802—1855) – из их числа. Конечно, у него были учителя, был великий М. П. Лазарев, под началом которого Нахимов сначала отправился в кругосветное плавание, а затем геройски сражался в битве при Наварине.Но Нахимов шел к своей славе, невзирая на подарки судьбы и ее удары. Например, когда тот же Лазарев охладел к нему и настоял на назначении на пост начальника штаба (а фактически – командующего) Черноморского флота другого, пусть и не менее достойного кандидата – Корнилова. Тогда Нахимов не просто стоически воспринял эту ситуацию, но до последней своей минуты хранил искреннее уважение к памяти Лазарева и Корнилова.Крымская война 1853—1856 гг. была последней «благородной» войной в истории человечества, «войной джентльменов». Во-первых, потому, что враги хоть и оставались врагами, но уважали друг друга. А во-вторых – это была война «идеальных» командиров. Иерархия, звания, прошлые заслуги – все это ничего не значило для Нахимова, когда речь о шла о деле. А делом всей жизни адмирала была защита Отечества…От юности, учебы в Морском корпусе, первых плаваний – до гениальной победы при Синопе и героической обороны Севастополя: о большом пути великого флотоводца рассказывают уникальные документы самого П. С. Нахимова. Дополняют их мемуары соратников Павла Степановича, воспоминания современников знаменитого российского адмирала, фрагменты трудов классиков военной истории – Е. В. Тарле, А. М. Зайончковского, М. И. Богдановича, А. А. Керсновского.Нахимов был фаталистом. Он всегда знал, что придет его время. Что, даже если понадобится сражаться с превосходящим флотом противника,– он будет сражаться и победит. Знал, что именно он должен защищать Севастополь, руководить его обороной, даже не имея поначалу соответствующих на то полномочий. А когда погиб Корнилов и положение Севастополя становилось все более тяжелым, «окружающие Нахимова стали замечать в нем твердое, безмолвное решение, смысл которого был им понятен. С каждым месяцем им становилось все яснее, что этот человек не может и не хочет пережить Севастополь».Так и вышло… В этом – высшая форма величия полководца, которую невозможно изъяснить… Перед ней можно только преклоняться…Электронная публикация материалов жизни и деятельности П. С. Нахимова включает полный текст бумажной книги и избранную часть иллюстративного документального материала. А для истинных ценителей подарочных изданий мы предлагаем классическую книгу. Как и все издания серии «Великие полководцы» книга снабжена подробными историческими и биографическими комментариями; текст сопровождают сотни иллюстраций из российских и зарубежных периодических изданий описываемого времени, с многими из которых современный читатель познакомится впервые. Прекрасная печать, оригинальное оформление, лучшая офсетная бумага – все это делает книги подарочной серии «Великие полководцы» лучшим подарком мужчине на все случаи жизни.

Павел Степанович Нахимов

Биографии и Мемуары / Военное дело / Военная история / История / Военное дело: прочее / Образование и наука
Третий звонок
Третий звонок

В этой книге Михаил Козаков рассказывает о крутом повороте судьбы – своем переезде в Тель-Авив, о работе и жизни там, о возвращении в Россию…Израиль подарил незабываемый творческий опыт – играть на сцене и ставить спектакли на иврите. Там же актер преподавал в театральной студии Нисона Натива, создал «Русскую антрепризу Михаила Козакова» и, конечно, вел дневники.«Работа – это лекарство от всех бед. Я отдыхать не очень умею, не знаю, как это делается, но я сам выбрал себе такой путь». Когда он вернулся на родину, сбылись мечты сыграть шекспировских Шейлока и Лира, снять новые телефильмы, поставить театральные и музыкально-поэтические спектакли.Книга «Третий звонок» не подведение итогов: «После третьего звонка для меня начинается момент истины: я выхожу на сцену…»В 2011 году Михаила Козакова не стало. Но его размышления и воспоминания всегда будут жить на страницах автобиографической книги.

Карина Саркисьянц , Михаил Михайлович Козаков

Биографии и Мемуары / Театр / Психология / Образование и наука / Документальное