Некоторые философы и психологи, решительно отвергая первый ответ, считают, что вообще бессмысленно говорить о каких-либо материальных эквивалентах образа в мозгу, ибо все, что там происходит (физиологические, биохимические процессы, передача нервного импульса и т.д.), не может служить основанием для объяснения психического образа. Такое основание они видят лишь в предметных действиях и моторике рецептора, прежде всего в микродвижениях глаз, воспроизводящих контуры воспринимаемого предмета. Эта «антимозговая» точка зрения тоже игнорирует результаты нейрофизиологических исследований процессов чувственного слишком плохим) основанием, чтобы это наличное бытие ограничить черепом. Если бы кому-нибудь пришла на ум и спина, — поскольку ведь иной раз и через нее знание и действование то вколачиваются, то выколачиваются, — то это ничуть не доказывало бы — потому что доказывало бы слишком много, — будто спинной мозг нужно сопричислить к местообитанию духа, а позвоночник — к соответствующему наличному бытию; ибо с таким же успехом можно припомнить, что бывали и другие излюбленные внешние пути подхода к деятельности духа, для того чтобы ее пробудить или обуздать» [53, с. 175].
отображения, замещая их планом изучения предметных действий. Как было показано нами (см. [75, с. 130—136]), сторонними этой точки зрения исходят из того, что для теоретического оправдания факта переживания психического образа должен быть обязательно найден его материальный дубликат (таковой они находят в комплексе микродвижений глаз). И тут нетрудно заметить, что они стоят в данном вопросе на общей со сторонниками первой точки зрения методологической платформе.
Наконец, некоторые авторы, признавая, что в мозгу нет никаких «рисунков» дерева, а есть только коды, которые выступают в роли нейродинамических эквивалентов образа, вместе с тем убеждены, что для объяснения факта переживания образа необходимо приписать мозгу некую специальную операцию декодирования, посредством которой и осуществляется «перевод» кода в образ. Однако сторонники подобной точки зрения, постулируя особую операцию декодирования, не разъясняют, как оно может быть выполнено. Ведь декодирование (в силу 1.2 и 1.3) означает преобразование одного кода в другой, т.е. «неизвестного» кода в «известный» (для данной самоорганизующейся системы). Поскольку образ дерева есть информация, воплощенная в определенном мозговом коде, и поскольку информация не существует вне своего носителя, вне кодового воплощения, то сама по себе ссылка на операцию декодирования ничего не объясняет.
Мы решаем этот вопрос посредством различения двух кодовых форм:
Наоборот, «чуждый» для данной самоорганизующейся системы код несет информацию, которая недоступна ей непосредственно. Здесь требуется расшифровка кода, специальная операция декодирования. Но она не может означать ничего иного, чем