Проблемы теории государства и права

Размышляя об отчуждении в праве, выявляем две черты (функции) права как такового. Право есть одновременно и форма отчуждения, и форма "разотчуждения" (деалиенации). В самом деле, правовая "материя", по определению, предполагает разделение (т.е. отчуждение) права и обязанности субъекта правоотношения (и субъектов - между собой), а равно посторонний (т.е. отчужденный), властно-государственный, контроль за правопорядком. В этом алиенационная природа права. Вместе с тем, именно через право индивид вступает в уравновешенно регулируемые, стабильные отношения с себе подобными индивидами, с группами, с государством и обществом и тем самым частично, избирательно преодолевает отчуждение от них. Точнее, нормализует это отчуждение.

И наоборот, отступая от права или преступая его, человек лишь как бы преодолевает отчуждение (от несвоей собственности, например). Такая квазидеалиенация на деле и есть предельная в праве степень отчуждения от права и охраняемых им общественных институтов, индивидуальных и коллективных ценностей.

Следовательно, есть резон различать отчуждение правовое и антиправовое. Первое - неизбежное качество права как общецивилизационного института. Оно неизбежно и неустранимо: отказаться от него значит отступить в эпоху дикости, когда человек не выделялся из рода и племени, не ведал различения права и обязанности, не имел персональной собственности и т.п. Иное - отчуждение антиправовое, отчуждение от права, отлучение от него. Это добровольное или вынужденное отступление от права, его нормативов, более того, - преступание через них. Следовательно, в некотором аспекте отчуждение в праве, т.е. в правовой сфере (включающей отношения, нормы, сознание - их статику и динамику) не всегда равнозначно отчуждению от права. Иное дело отчуждение как получение от права полностью или в решающей степени. Индивид отлученный - отчужденный в сфере права, как правило, отчужден, отстранен, отодвинут от права, т.е. от гарантированной возможности реализовать свои потенции - притязания в социально значимой форме (со значимым для социума результатом) в социально-санкционируемом виде.

Специфика отчуждения в праве (и от права) состоит и в том, что психологические аспекты алиенации как бы отступают на второй план: мы можем констатировать преобладающую зависимость индивида от вполне конкретных внешних обстоятельств - законов и правоприменения. Но это видимость: на самом деле нельзя, конечно, не учитывать отношения самих граждан к законам, их внутреннего состояния, обусловленного применением или неприменением правовых норм. Подчас при внешней включенности в право даже ощущение отдаленности от него уже есть симптом непреодоленного отчуждения. Значит и право-послушный индивид в чем-то отчужден от права.

Алиенация в праве - хотя и многофакторный, но, в схеме, - двусторонний процесс: речь идет об отношении к закону (отчуждении от него) (а) властен, санкционирующих применение законов и окончательно определяющих их содержание, и (б) граждан, которые соотносят тем или иным образом свое поведение с законами.

В отчуждении от права - два субъекта: управляемые (индивиды, граждане) и управляющие (это условный термин, потому что законодатели и правоприменители - не вполне совпадающие категории); "другим - чужим" в этом случае выступают законодатели, государственные деятели, лица, ответственные за формирование и применение законов, да, строго говоря, и сам закон как нечто враждебное, подавляющее, непонятное, нечто одновременно анонимное и почти одушевленное. Словом - чужое и чуждое. В известном смысле отчуждение в праве - это своего рода правоотношение, поскольку и проблемы алиенации регулируются юридическими нормами.

Собственно, в истории идей право накладывалось на идею справедливости или даже "прорастало" из нее. Справедливость (rectitudo) слагалась из aequitas (равенства), justitia (правосудия), legalitas (божественной справедливости). В сущности, алиенационное противоречие должно сниматься в полностью демократическом обществе, где оба субъекта отчуждения в праве - управляющие и управляемые, граждане и законодатели - легко меняются местами, представляют собой, условно говоря, единое целое. Государство защищает гражданское общество, последнее, в свою очередь, делегирует государству ряд своих (и не своих - индивидуально-гражданских) полномочий. Другое дело, что это фундаментальное алиенационное противоречие в политике и праве не до конца снимается. И хотя его можно средствами права в большей или меньшей степени преодолеть, государство и право естественным образом по большей части ощущаются индивидом как нечто чужое.

Деалиенационным в большей или меньшей степени становится право, в котором нет неоправданно этатизированных норм. Чаще всего этатизированное право одновременно является и политико-идеологическим, авторитарным, репрессивным. Подчинение всей жизни государству - политический результат этого псевдоюридического (этатистского) скрещения репрессивной идеологии и практического авторитаризма.