Пробуждение

— Гляди на уши, как они полыхают, — шепнул Илюхе Санька Глебов. — Сейчас из каждого уха раковые шейки посыплются…

13

После рождественской школьной елки, где Илюшка декламировал лермонтовское «Бородино», учителя настояли на том, чтобы во взятии снежного городка участвовали не только ученики старших отделений, но и самые маленькие.

Городок строился всей станицей. По решению казачьего схода на площади против станичного управления сооружалась высокая снежная башня, похожая на стог сена. Бока и вершина ее плотно утрамбовывались, а чтобы они хорошенько обледенели и были скользкими, их обливали водой. На самой макушке вмораживался на палке небольшой флажок. В задачу штурмующих входило как можно быстрее преодолеть скользкую стену, вскарабкаться на вершину и снять флаг. Победителю здесь же вручался приз. В тот год было установлено три приза. Первый — для младших школьников: казачья касторовая фуражка и наборный ремень, для старших учеников — тоже фуражка и платовские сапоги. В третьей группе участвовали все желающие взрослые казаки. Приз — новое седло с переметными сумами, кабурчатами и уздечка.

Такая игра выливалась в большой станичный праздник. При атаке на снежный городок применялась простейшая техника — хорошо отточенный железный зуб от бороны, допускалось также изготовление специальных сваек — круглых зубьев.

Для того чтобы очутиться на вершине башни, надо было иметь не только сноровку и силу, но и хорошую смекалку. Прямо лезть по гладкому льду невозможно. Поначалу нужно сильно вонзить зубья и подтянуться на руках, а дальше уже ковырять отверстия, чтобы потом можно было нащупать их носком и опереться. И так подниматься постепенно, от гнездышка к гнездышку.

Трудно преодолеть отвесную стену до половины башни. Дальше уже легче — башня конусом сходится к флагу.

Маленькие кинулись на снежный стог с радостным визгом и сыпались с него, разбивая носы, как не умевшие летать галчата.

Наборный ремень и казачья фуражка достались Саше Глебову. Илюшка добрался лишь до половины, а потом сполз по льду на голом пузе…

После малышей башню, словно черные грачи, облепили ученики старшего отделения и парни, окончившие школу годом раньше. Площадь, заполненная народом, гудела, как на ярмарке, подзадоривая штурмующих. Сначала бойко и хватко полезли бывшие ординарцы Саша Корсков — «Невский», рядом с ним зеленела военная рубаха Сергея Полубоярова. У «Невского» — когда он уже миновал самый трудный участок — отвесную скалу — неожиданно слетел с ноги валенок. Корсков поскреб по голому льду босой ступней и соскользнул на примятый снег. Сергей, неуклюже болтая длинными ногами, повис было на руках, но не удержался. Под хохот зрителей тоже сверзился вниз. У Михаила Андреева, как и у Корскова, снялся валенок. Сверкая синей заплаткой на белом чулке, Миша, недолго думая, сбросил с ноги второй валенок. Облегчившись, он начал споро колупать лед, работая зубьями, быстро и ловко нащупывал гнезда своими белыми носками, сноровисто полз все выше и выше. Празднично настроенные и тепло одетые казаки и казачки весело подбадривали его. Вот он сделал последнее усилие, поднялся на самую макушку и под восторженный гул толпы схватился за флажок.

Потом городок брали служилые и молодые казаки, побывавшие на первом лагерном сборе. Для них условия были совсем другие. Они должны были штурмовать башню в конном строю. Сначала выстраивались около станичного управления. Кто-нибудь из старших урядников подавал команду. Всадники бурно срывались с места и наметом скакали к снежной башне. У кого был резвее конь, тот первым подскакивал, становился ногами на седельную подушку и такими же железными зубьями начинал выдалбливать в стене ямки. Если конь оказывался не смирным, то всаднику приходилось лихо. Конь шарахался в сторону, и казак повисал на костылях, но чаще всего ненадолго… Приз доставался самому смелому и ловкому.

Зимой 1914 года женили Мишу Никифорова. Женой его стала Настя — дочь казака той же станицы Мардария Степановича Сурскова. Она была высокая, статная, за плечами две косы. Жили Сурсковы небогато, и девушка росла вроде бы неприметно, а тут вдруг, когда надели на нее белое подвенечное платье да вуаль, красавицей показалась. Домашние полюбили ее с первых же дней, и она прочно, на всю жизнь, вошла в новую семью. Но судьба ее оказалась нелегкой.

Известие о начавшейся войне застало Никифоровых на сенокосе. Настя первой увидела пылившего по дороге всадника. Он неистово махал красным лоскутом на пике. Это был давний, исконный недобрый знак. Вез его сотский, дежурный при станичном управлении казак, Иван Серебряков, посланный атаманом с вестью о мобилизации.