Пробуждение

— Полубояровым никакой пощады! Два братца заправляют кооперацией. А где другие? Вспомни, Илья, как мы с тобой прорабатывали материалы Десятого съезда РКП(б). Решение нашей партии о замене продразверстки натуральным налогом, о борьбе с оппозицией, о единстве партии. Это надо знать каждому комсомольцу. На этом съезде Владимир Ильич Ленин говорил, что сближение рабочего класса с крестьянством спасло революцию. Но соглашение это в силу своей классовой разнородности непрочно. А с казачеством, будем говорить прямо — это я добавлю от себя, — дела обстоят и того хуже. Гражданская война выкинула за границу два миллиона эмигрантов, в числе их несколько сот тысяч казаков. Там есть и наши станичники, братец Полубояровых тоже есть. Живут они в Маньчжурии и пока не собираются складывать оружия. Мало того — у меня есть сведения, что сибирский кадетский корпус переброшен из Шанхая в Югославию и объединен там с донскими кадетами под эгидой барона Врангеля. Вывод: готовят офицерские кадры, и, разумеется, не для того, чтобы маршировать в лампасах перед недобитыми генералами, а для борьбы с Советской властью. Сейчас мировая буржуазия, а вместе с нею и вся зарубежная белогвардейщина не перестают распространять про нас самую несусветную ложь о том, что Советская власть недолговечна, что двадцать шесть тысяч казаков во главе с атаманом Семеновым двигаются по Сибири, восстают большими массами и кубанские казаки, что кавалерия Буденного перешла на сторону бунтовщиков.

— Присоединилась возле Орла! — со смехом подхватил Илья. — Это товарищ Ленин говорил! Как можно забыть такое?.. Помню, как мы тогда хохотали с вами!

— Сейчас, дорогой мой, не до смеха. Полубояровы и их приспешники ждут, когда над станицей снова взовьется белый флаг. А пока они тепленько укрылись нашим красным кооперативным знаменем. Вот что страшно. Повторяю: никакой пощады им! Будь здоров как они ловко используют лозунг нашей партии о свободной торговле. Открыто спекулируют хлебом, скотом, пухом, шленкой, пуховыми платками, ажурными шалями. А платки и шали должны идти на экспорт. Нам нужно золото, чтобы купить машины, которых у нас еще нет. Присмотритесь, чем они торгуют в кооперации? Ведь завозят черт знает какую дрянь! Изгонять их надо из кооперации, и чем скорее, тем лучше.

— Что-то надо придумать, — пожимал плечами Илья, жалея, что Алексея Николаевича перевели в район.

— Придумать… Почему комсомольцы не организовали выпуск стенной газеты? Говорю тебе, что у этих толстобаших кооператоров не все идет тихо и гладко! Не все!

На собрании ячейки обсудили вопрос о стенной газете. Подражая журналу «Крокодил», газету назвали «Бегемот». Как бы ни были наивны первые заметки в стенгазете, но они все же делали свое доброе дело. Полубояровы мало пока завозили нужных товаров — дешевых сатинов, ситцев, зато ерунды всякой, вроде плохих детских игрушек, гнилой веревки, помады, высохшего, твердого, как галька, чернослива, был завал. Всеобщую насмешку вызывали небольшие слоники, вылепленные кустарями из глины, смешанной с соломой. Голова слона крепилась на металлическом стержне и свободно раскачивалась. Игрушка была сделана примитивно, грубо, а стоила дорого. Вислоухие слоники стояли в магазине на длинных полках и уныло мотали аляповатыми башками. Вот о них-то и написал Илья свою первую заметку. Заканчивалась она так:

«Выстроились слоники в один ряд, глядя на цену, хлопают большими глиняными ушами. А покупатели, тоже покачивая головами, ждут, когда председатель Полубояров вместо соломенных слонов завезет дешевого сатина и ситчика…»

— Эту заметку можно и в уездную газету послать, — сказал Алексей Амирханов. К тому времени он уже работал в Зарецком исполкоме.

К великому удивлению и радости комсомольцев, заметка действительно была напечатана в газете и почти без всяких изменений.

Однажды в поселковый Совет вошел высокий парень во всем кожаном — в тужурке с косыми карманами, в модной по тому времени кожаной с козырьком шапке, с большим, из рыжей кожи, портфелем. Сняв коричневые, из мягкого хрома перчатки, переводил быстрый взгляд живых, веселых светло-серых глаз то на Горшочкова, то на Илью.

— Вы Никифоров? — спросил он, указывая на него пальцем.

— Он самый, — смущенно ответил Илья. Он принял гостя за одного из уездных уполномоченных, которые часто приезжали покупать скот, козий пух, перемерять обширные казачьи земли, морить саранчу. — А вы, извините…

— Василий Кудашев, писатель из Москвы, сотрудник «Крестьянской газеты». А сейчас еще и корреспондент вашей оренбургской газеты «Смычка».

Пожав Илье руку, он решительно протянул ее Горшочкову.

— А вы председатель Совета, если не ошибаюсь?

— В точку попали, — кивнул Горшочков. — С какими к нам новостями?

— По газетным и молодежным делам. Ну и еще немножко по литературным…

— Это как понимать? — спросил Горшочков.