Пробуждение

— Я все читал! — сказал он. — Все!

Петринский выдавил из себя улыбку.

6

Пиршество у бай Стефана Чукурлиева продолжалось долго. Все ели и пили до пресыщения — только за ушами трещало, как шутили Близнецы. Веселые, они засучили рукава, так им было жарко. Пот так и струился по их лицам и шеям.

Воспитаннее всех держался Влаев. Он крутился у плиты, резал ножом мясо, подбрасывая поджаренные куски проголодавшимся. Время от времени толкал Близнецов под столом, чтобы ели приличнее и не говорили глупостей. Кто знает почему — может, из собственного опыта, а может, и из чрезмерной мнительности, — но он не верил журналистам. Считал их коварными людьми. И поэтому, где бы он ни был, что бы ни делал, он старался держаться от них подальше, не попадаться им на глаза. И сейчас он тщательно следил за своим поведением, взвешивал каждое слово и каждый шаг. На всякий случай он решил пить только вино и отказаться от виноградной ракии.

— Не люблю я крепких напитков, — сказал он, глядя в сторону Петринского, — вино — это другое дело. Его весь народ пьет.

Петринский молчал, склонившись над тарелкой. Он уже выпил две рюмки ракии и намеревался выпить третью. А тут еще бай Стефан показывал ему на кувшин с красным вином:

— Моя жена, вечная ей память, умела делать вино, хотя и капли в рот не брала.

— Таких людей больше нет! — подтвердили Близнецы. — Правда, Влаев?

— Да, — подтвердил Влаев. — Сейчас каждый стремится пожить в свое удовольствие.

— Особенно молодежь, — продолжали Близнецы.

— Мои дети не пьют.

— Не пьют, когда нечего пить! — посмеивались Близнецы.

— Они трезвенники.

— …Особенно что касается виски! — сказал Пеньо.

— А вот я виски не пробовал, — пожаловался Нено. — Верно, что оно пахнет клопами?

Все повернулись к Петринскому, чтобы он объяснил, чем пахнет виски. Но Петринский не отвечал, потому что его рот был набит кровяной колбасой. Влаев подал бай Стефану знак наполнить стакан гостя, пора, дескать, переходить на вино.

— С вином, — объясняли Близнецы, — кусок в горе не застрянет.

Влаев снова толкнул их под столом, потому что как раз в этот момент Петринский прилагал неимоверные усилия, чтобы проглотить непрожеванный кусок кровяной колбасы.

— Пей, товарищ, пей! — посоветовали Близнецы. — Вино помогает.

И как по сигналу подняли стаканы. Тост произнес Влаев — о литературе, о духовной пище, в которой нуждается каждое живое существо.

Петринский влил весь стакан себе прямо в горло, не поблагодарив оратора. На его глазах выступили слезы, но не от умиления, а потому, что непрожеванный кусок с трудом протиснулся в глотке. Близнецы подумали, что он расчувствовался, и прониклись к писателю еще большей любовью, восхищаясь его чувствительной душой.

Влаев снова наполнил стаканы.

«Этот идиот решил меня напоить, — подумал Петринский, — но мы еще посмотрим, кто кого!»

Влаев вновь наполнил стакан. Петринский снова выпил. Сознание его все еще не затуманилось. Он видел, как за окном идет снег, и этой красоты и покоя не могли нарушить даже Близнецы, уже затянувшие «Хей, родной ты наш Балкан».

Но к полуночи компания разошлась вовсю. Каждый делал все, что заблагорассудится. Близнецы совсем развеселились. Не помогали даже пинки Влаева под столом. Бай Стефан, плюнув на запрет доктора, тоже порядком опьянел, и потому первым отправился в свою комнату. Потом ушли Близнецы. Точнее, за ними пришли жены и увели, набросив им на плечи тулупы, чтобы не простудились. Петринский отправился спать последним. Влаев услышал его шаги наверху и вышел, чтобы помочь улечься в постель. Печка в комнате уже давно погасла, и чтобы Петринский не простудился, Влаев накрыл его двумя толстыми одеялами. Поставил в изголовье и кувшин с водой на случай, если ночью захочется пить. «Известь гасится водой, — сказал он, — так и после виноградной ракии и свиного сала».

«Как бы не стало ему плохо!» — подумал Влаев, спускаясь в кухню.