Пробуждение

Он осторожно отвел ее руку — ему стало обидно. Никогда до сих пор он не попадал в подобное положение. Сидеть и дрожать как последний трус! К тому же в присутствии этой пустой девчонки! Словно назло, Влаева еще теснее прижалась, обняла и впилась в него долгим поцелуем. Он попытался высвободиться, но она продолжала его обнимать. С трудом разомкнул ее руки, встал и направился к выходу. Ему показалось, что за дверью, на лестничной площадке, кто-то ходит, позвякивая ключами.

Иванка крикнула ему вслед:

— Вернитесь!

Он обернулся, но не подошел, потому что теперь боялся и ее, и того, кто шлепал по лестничной площадке, позвякивая ключами.

— Вернитесь! — повторила девушка. — Неужели вы не понимаете, что там никого нет! Вернитесь!

Но он продолжал стоять в темном коридоре. Иванка обиженно вышла на балкон. Потом вернулась в комнату, зажгла свет и сказала ледяным тоном, словно навсегда прощаясь:

— Вы свободны… Можете уходить… Я вас больше не держу.

Петринский молчал.

— У меня к вам всего одна просьба, — продолжала она, — если, конечно, вы захотите ее выполнить… Не буду вас неволить.

Петринский испуганно взглянул на нее.

— Какая просьба?

— Свяжите меня с вашим главным редактором… Ничего больше я от вас не прошу…

— Мне это неудобно сделать.

— Почему?

Он пробормотал что-то невнятное. Она велела ему снова зайти. Петринский поколебался, но вошел, глядя совершенно перепуганно. Она достала из сумочки записку: «Прими мою родственницу Влаеву и выслушай ее. Постарайся помочь. Петринский».

— Это всё?

— Да.

— Что я должен сделать?

— Подписаться. Ничего больше. Остальное я сделаю сама, раз вы боитесь… Записка написана на пишущей машинке. Так будет лучше, не правда ли?

Он опять не ответил. Ее предусмотрительность была так отвратительна, что у него по коже пробежали мурашки. Он взял протянутую ручку и подписался.

— Спасибо! — девушка сложила записку и вложила ее в папку с документами. Ему вдруг захотелось бросить ее с балкона, как можно скорее вырваться из западни, от которой пахло духами и женской плотью. Но она помогла ему — подошла к входной двери и с театральным жестом произнесла:

— Путь свободен. Можете идти.

— Влаева…

— Идите!.. — она указала ему на дверь. — А что касается вашей дочери, не выгоняйте ее из дому… Она умная девушка… Ее замужество удачно… В конце концов и цветные тоже люди… Прощайте!

— Влаева!..

Но она уже захлопнула за ним дверь. Он остался один на лестничной площадке. Осмотрелся. Нашел выключатель и включил свет. Потом начал медленно спускаться по крутой лестнице, держась за перила, чтобы не упасть. Вроде он пил немного, но ноги были отчего-то тяжелыми.

Выйдя на почти пустынную улицу, он медленно поплелся. В груди теснилась какая-то обида. Не хватало воздуха. Сто раз, наверное, упрекнул себя за то, что согласился прийти.

Долго сидел в сквере. Пил воду из фонтанчика. Вымыл руки и обтер лысину, чтобы избавиться от преследовавшего его запаха духов. Потом подошел к своему дому и забрался в «Трабант». Включил двигатель, убедился, что работает. Долго сидел так в темноте. Не смея пойти домой. На третьем этаже в гостиной горел свет. Там его ждала Евдокия. Ходила из угла в угол и ждала… Куда от всего этого сбежать? К кому? В Сырнево? Кого он там найдет? В голове теснились нелепые и смешные мысли. Ему взбрело в голову уехать в Пловдив. Когда-то он делал там материал о каком-то строительном инженере… Может, он не забыл его? А что ему сказать? Как тот его встретит?

В конце концов решил вернуться домой. Придумал и алиби: был у главного редактора. Говорил с Созополем. Милиция уже напала на след беглецов. Не сегодня-завтра их настигнут по пути из Солнечного Берега в Бургас.

С этим алиби он пошел домой. Открыл своим ключом дверь и бесшумно вошел в коридор. Через стекло двери увидел силуэты двух человек. Это его озадачило. Снял куртку, повесил на вешалку и осторожно открыл дверь. И тут глазам его открылась неожиданная картина: на диване, обнявшись, сидели Теменужка и ее жених. Они заметили его, и только когда он приблизился, моментально отпрянули друг от друга.

— Папа! — воскликнула девушка и бросилась ему навстречу.

Он оцепенело смотрел на нее.

— Здравствуй, дочка! — произнес тихо.

— Мой жених, папа! Познакомьтесь!

Петринский продолжал стоять, как вкопанный, не в силах сделать ни шагу. Напротив стоял молодой, совершенно черный юноша, с курчавыми волосами, белоснежными зубами, яркими белками глаз и необыкновенно приветливой улыбкой.

— Из Танзании! — продолжала Теменужка. — Не правда ли, он очень симпатичный, папа!.. Учится на электроинженера… Нури, иди сюда, Нури! Познакомься с папой… Он очень милый и добрый человек…

Нури сделал шаг вперед и протянул черную руку с белой ладонью. Встреча тестя и зятя была «искрометной», как писал позднее в своем дневнике Петринский — она потрясла его и физически, и духовно. Как только выдержал?!

— Мы с Нури весь вечер вас искали, папа! Куда вы пропали? Ходили и к тете Малине. Звонили, звонили, но никто не открыл… У Иванки горел свет, но и она не открыла. Наверное, с кем-нибудь забавлялась…