Пробуждение

– Пришло время возводить заводские цеха. Но эшелонов с новыми строителями не будет до лета. Силы брошены на другие объекты. Кристиан, коммунистическое движение ставит перед нами серьезные задачи. История не простит нам поражения.

– Антон, люди болеют. Нам нужно завершить строительство домов. У нас и половина не построена.

– Отчаиваться не нужно, сила воли, идеалы братства и дух солидарности помогут нам. Кристиан, нужно возвращать из могил ушедших, – тех, кто покинул нас слишком рано. Людей, еще способных работать, но слабых духом. Они выбрали смерть, но они ошиблись, – подумали, что найдут там покой от изнурительного труда. Партия направила профессора марксизма-ленинизма из МГУ. Он приехал неделю назад и уже проводит специальную подготовку к церемонии. Вместе со своими аспирантами он днем и ночью, не прерываясь ни на минуту, читает полное собрание сочинений Владимира Ильича. Сегодня ночью к профессору наконец явился призрак коммунизма и сообщил, что готов помочь возвращать мертвецов с того света.

Я не мог поверить своим ушам, мне его слова казались бредом, не имеющим никакого смысла. Мне хотелось схватить словарь и немедленно искать вторые или третьи значения слов, которые мне говорил Антон. Голова начала кружиться, а лицо вспыхнуло жаром, память вернула меня в летний лес, где я провел целую вечность, выискивая дорогу к людям. Оказывается, я вышел к людям, которые легко превращаются в птиц, поедают коров на завтрак, заставляют мертвых работать после смерти.

***

Барак для регистрации прибывших с того света работников был полностью подготовлен. На стенах висели лозунги с призывами сплотиться для возведения коммунизма, в углу стоял огромный бюст Ленина, а в центре мелом была начерчена огромная пятиконечная звезда.

– Мы – пионеры новой программы повышения производительности труда, неизвестно, как может повернуться наш эксперимент, – сказал Антон и протянул мне пистолет.

Вдоль стен барака стояли московские аспиранты в белых рубашках, черных брюках и повязанных на груди красных галстуках. В руках у них были книги, которые каждый из них читал почти про себя, еле слышимым шепотом. Проигрыватель играл бодрую музыку в исполнении барабана и трубы. Аспиранты перетаптывались под музыку, почти маршируя наместе под ритмичный барабан.

Я не мог понять, что мне нужно делать. Оглядевшись, я открыл выданную мне книгу и с большим трудом прочитал название главы, которая попалась первой – «теоретические ошибки экономистов-народников».

Охрана периметра стройки заранее раскапала тела, слегка присыпанные ледяной землей. Трупы дожидались весны, когда должны были построить для них крематорий, чтобы превратить их тела в прах. За стол напротив Антон, охранники усадила мертвеца.

– Товарищ, послушай! – начал свою речь Антон – сейчас совсем не время быть мертвецом! Живым выпал шанс доказать, что им принадлежит земля, соседние планеты и вообще все. Живым нужны заводы, нужен металл и уголь, нефть и газ, электричество и вода. Живым нужен ты. Вставай и иди с нами плечом к плечу в новое будущее.

Каково же было мое удивление, когда я понял, что мертвец практически сразу пошевелился. Он не заставил себя долго уговаривать, приоткрыл глаза, посмотрел на Антона мутным взглядом и захрипел. Радость наша была мимолетна, он медленно затих, погас окончательно и больше уже не очнулся.

На стул передо мной усадили второго претендента. Я узнал его. Герман был на вокзальном перроне в день моего знакомства с трудовым отрядом, но умер практически сразу поле приезда на стройку. Зима сберегла его тело практически нетронутым от разложения. Я попытался найти его взгляд, но посеревшие глаза уже ничего не выражали.

– Товарищ, сегодня цепи рабства сброшены с твоих рук. Ты избавлен от угнетения хозяев, мы прекратили вечную унизительную гонку за куском хлеба, и, самое главное, запомни – смерти нет. Вставай и иди с нами! – практически прокричал я эти слова в заледеневшее лицо Германа.

Отнятые у холода мертвые тела, в теплом помещении становились размякшими, они как подростки, утомленные вечными уговорами взрослых – прекратить наконец бездельничать, сидели развалившись на своих стульях. Их взгляды упирались в потолок, в сторону, в пол, никто не интересовался скривившимся от напряжения лицом Антона. Он сосредоточил все внутренние резервы, твердым голосом произносил пламенные речи. Выступления его были наполнены одухотворенными подъёмными восклицаниями, тихими бурлящими от обиды в голосе укоризнами своего бессилия закончить строительство без них, жителей потустороннего мира. Антон превратился в тувинского шамана, выкликающего чуда под звуки бубна-барабана. Все это сопровождалось звуками трубы, записанной на пластинку. Она ревела как утренний будильник, напоминала о наступлении времени одеваться, идти к заводским воротам, выполнять свой ежедневный подвиг с перерывами на еду.