Пробуждение Зодиака

– Ах, ах, ах. – Голос, ледяной и до боли знакомый, эхом разнесся по залам пустого, тихого музея. Надежда, которая только что вспыхнула в груди Эванджелины, быстро угасла. – Я ведь учил тебя не праздновать победу до пересечения финишной черты, mei-mei.

Эванджелина застыла. Невозможно. Она знала этот голос. Знала его лучше, чем свой собственный. Узнала бы его где угодно. Должно быть какое-то другое объяснение тому, почему она только что услышала эти слова этим голосом. Это была ужасная шутка. Это был плохой сон.

Тристан, который поднялся на ноги, снова опустился на пол, его лицо исказилось от ужаса при виде того, кто стоял позади Эванджелины.

– Ты… Но как?

Медленно, очень медленно, Эванджелина повернулась, уже зная, кого она увидит.

Прошло всего несколько дней с тех пор, как они виделись в последний раз, поэтому, конечно же, Джулиус Лун внешне не изменился. Эванджелина даже подумала, что ее старший брат выглядит гораздо лучше, чем когда-либо: его волосы были аккуратно уложены, а его лицо не было бледным (наверняка не от крови, поэтому она решила, что он использовал румяна для драматического эффекта и, вероятно, готовился к этому моменту уже давно). Джулиус был одет в мантию, черную как ночь. Вокруг него стояли шесть наследников, также облаченных в мантии, по трое с каждой стороны от брата. Когти.

– Смерть тебе к лицу, dа gē, – сказала Эванджелина. Она гордилась тем, что ее голос был ровным.

Ее саркастическое замечание должно было уколоть, но улыбка Джулиуса лишь стала шире, и его золотой передний зуб блеснул в слабом свете.

– Должен признать, так и есть. Ты не представляешь, как здорово иметь свободное время. Я даже снова начал играть в маджонг. Помнишь, когда мама и папа наняли учителя, чтобы он давал нам уроки, Эванджелина? Родители бы сильно расстроились, если бы узнали, что я совсем разучился играть.

Эванджелина изо всех сил старалась примирить образ брата, болтающего о такой легкомысленной вещи, как уроки маджонга, с заголовками газет об обгоревшем теле, найденном у Бруклинского моста. Джулиус вряд ли воскрес из мертвых или превратился в зомби. По неизвестным Эванджелине причинам ее брат позволил всему миру – позволил ей – поверить в то, что он мертв.

Эванджелина почувствовала на себе взгляды остальных, но она не знала, что им сказать. Она думала, что все шло по ее плану, но это был неожиданный поворот, который она не могла себе представить даже в самых диких фантазиях. Зачем бы ее мертвому брату стоять перед ней совершенно живым? Более того, с чего бы ее брату выглядеть так, будто он намеревается помешать ей выполнить миссию, которую сам ей и поручил?

– Твое тело нашли обгоревшим у подножия Бруклинского моста, – пробормотала Эванджелина все тем же бесцветным голосом. Она хотела, чтобы Джулиус понял, как она восприняла его смерть.

Ее брат должен был знать, как сильно она по нему горевала. Как ей сложно сейчас осознать этот жуткий обман и предательство.

– На мосту нашли обгоревшее тело, – ответил Джулиус сухо. – Ты помнишь того фейри-провидца, который предсказал возвращение наших утраченных источников силы?

– Да, но что… – В голове у Эванджелины что-то щелкнуло. – Что ты с ним сделал?

– Ну, скажем так, я избежал его отчаянных попыток забрать мою душу, а затем понял, что, если выдать его обгоревшее до неузнаваемости тело за свое, это может принести определенную пользу. Кстати, меня удивило, с какой готовностью все приняли мою смерть. Я все же надеялся, что найдутся те, кто в это не поверит. Можешь себе представить, какой это удар по самолюбию, что этот бесформенный кусок мяса посчитали мной? – Джулиус покачал головой с явным разочарованием.

– Ты инсценировал собственную смерть шутки ради? – прорычал Тристан.

Эванджелина бросила на него взгляд. Тристан поднялся и, похоже, уже отошел от первоначального изумления, потому что смотрел на Джулиуса с гневным презрением. Тристан и Джулиус никогда не ладили, и Эванджелина чувствовала, что Тристан ждал любого повода, чтобы наброситься на ее брата. И она признавала, что сейчас у него были довольно веские причины.

– Я бы тоже хотела это знать, – сказала Эванджелина.

Брат сделал шаг вперед, и Эванджелина инстинктивно отступила. Это был не тот Джулиус, которого она помнила. Возможно, она вообще никогда по-настоящему не знала Джулиуса, и это была самая страшная мысль за всю ее долгую жизнь. Все, что ей было известно наверняка, – это то, что между ними что-то сломалось с тех пор, как она в последний раз видела своего старшего брата, – что-то важное, что-то, чего уже не вернуть. Каждая клетка ее тела вибрировала от напряжения, когда Эванджелина смотрела на Джулиуса. Она никогда не была так рада отсутствию бьющегося сердца, потому что оно наверняка бы разорвалось пополам.

– Три месяца назад, – тихо сказал Джулиус, – ко мне обратился легендарный Коллекционер, существо невообразимой власти и богатства.

Эванджелина заметила, что Тристан напрягся при упоминании этого имени, а Джулиус продолжал: