Пробужденный

Я осторожно забралась внутрь, стараясь не напороться на какой-нибудь ржавый гвоздь. Будь я поумнее, перед путешествием сделала бы прививку от столбняка и еще десяток других. Если бы девчонки из школы меня сейчас увидели! Да они бы попадали со своих каблуков от одной идеи топать через раскаленную пустыню, а потом лезть в чью-то могилу. Я уже чувствовала, как начинает ныть обгоревшая кожа. Из волос на каждом шагу сыпался песок. Что ж, если прическа окажется самой большой потерей сегодняшнего дня, меня можно будет счесть везунчиком.

Мы едва ли углубились в гробницу на пятнадцать шагов, когда перед нами вырос каменный завал до потолка.

– А ты чего ждал? – фыркнула я, косясь на Амона. – Ограждения с ленточкой?

И я, закашлявшись, жадно приникла к минералке.

– Мне придется использовать свою силу. Приготовься.

– Приготовиться к чему?

Вопрос запоздал: Амон уже вскинул руки и закрыл глаза. В ту же секунду пол пошел ходуном, так что я чудом устояла на ногах.

– Держись, Лилия! – крикнул Амон, протягивая ко мне руки.

Я послушно обхватила его за пояс и спрятала лицо на груди – хотя в последний момент все-таки повернула голову, чтобы видеть происходящее.

Камни задрожали и начали подниматься в воздух. Сперва взлетела каменная крошка, затем щебенка – и наконец самые тяжелые булыжники. Амон продолжал бормотать себе под нос, направляя полет бывшей стены. Острая крошка просвистела у меня над ухом, точно стая разъяренных ос; за ней последовало облако камушков-пуль, которые окончательно разнесли доски на входе, и неповоротливые снаряды-булыжники, грузно выплывшие из пещеры и со стуком свалившиеся горкой неподалеку.

Амон ощутимо напрягся, сосредоточившись на лежащих в основании валунах. Они взлетали не так охотно, как камни поменьше, и он принялся двигать их по одному. Когда два огромных булыжника наконец поднялись в воздух, Амон из последних сил прижал меня к шершавой стене. Я видела, какой ценой дается ему магия: парня буквально колотило. Наконец эти камни тоже пролетели мимо – и с глухим «чпоком» впечатались в дыру, заслонив весь свет и погрузив пещеру в кромешную тьму.

– Я так понимаю, выбираться мы будем другим путем, – пробормотала я, слушая прерывистое дыхание Амона. В тишине гробницы оно казалось оглушительным.

– Прости, Лилия, но ты мне нужна.

– Все в порядке, я здесь. Что ты-ы-ы!.. – фраза оборвалась криком, когда Амон резко вытянул из меня энергию.

На этот раз все было иначе. Прежде он забирал силу постепенно, будто высасывал ее через соломинку, – а теперь сделал мощный болезненный рывок, как если бы орудовал гигантским насосом.

Когда агония миновала, я поняла, что Амон по-прежнему стоит, прислонившись к стене и задыхаясь.

– Лилия? – слабо позвал он. – Как ты?

Кости ломило, будто по мне проехался самосвал. Почти абсолютная слепота тоже не добавляла приятных ощущений – я уже чувствовала приближение клаустрофобии.

– Плохо, – простонала я, стараясь удержать содержимое желудка на месте. – В следующий раз предупреждай.

– Но я преду…

– Ладно, проехали. Ох черт, это реально больно! Так и должно быть?

– Чем дольше мы связаны, тем острее будет боль, когда я забираю энергию.

– Хрен-та-стич-но.

В затылке уже набухала горячая пульсация.

– Я постараюсь забирать так мало, как смогу.

– Спасибо, – сухо пробормотала я и, обшарив рюкзак, извлекла из бокового кармана пачку ибупрофена. Закинув несколько таблеток в рот, я быстро запила их водой.

От стены послышался долгий стон.

– А тебе-то почему больно? – удивилась я.

Несколько секунд Амон молча пыхтел в темноте, восстанавливая дыхание.

– Без своих каноп я чувствую боль, даже когда забираю чужую силу. Наша связь такова, что все твои ощущения передаются мне.

– Какое-то двойное проклятие. Вытяни руку.

Я на ощупь пошла вперед, пока не уперлась Амону в грудь. Нашарив плечо парня, я пробежалась пальцами к его запястью, разогнула сведенные судорогой пальцы и выпрямила ладонь горизонтально. Затем высыпала на нее горсть таблеток, вслепую пересчитала, забрала три лишние и сунула ему в свободную руку бутылку минералки.

– Что это?

– Лекарство будущего. Помогает от головной боли.

Амон закинул таблетки в рот и с хрустом принялся их разжевывать.

– Омерзительно, – в конце концов постановил он.

– Их не надо жевать! Глотай целиком, – я убрала ибупрофен в рюкзак и снова нашарила руку парня. – Итак, что мы собираемся делать теперь, без света?

– Спустимся в гробницу.

– Как? Я носа своего не вижу.

– Зато я могу видеть в темноте.

В следующую секунду на меня уставились две сияющие точки, расположенные примерно там, где полагалось бы находиться глазным яблокам.

– Выглядит жутковато, – призналась я. – Так у тебя есть режим ночного видения?

– Я называю его солнечным зрением.

– О’кей, но у меня-то его нет. Или ты всю дорогу будешь нести меня на руках?

Амон повернул голову, и горящие точки на мгновение исчезли – но затем снова обратились на меня. Я вздрогнула от неожиданности. Фильм ужасов, да и только.

– Пожалуй, это не самый удобный способ, – признал Амон с неохотой.

– А спуск будет крутой?