Пробужденный

Обещание стоять смирно было мгновенно забыто. Я обвила руками плечи Амона – но он уже выпрямился, вновь оказавшись на недосягаемой высоте. Мне страшно хотелось притянуть его обратно и продолжить начатый было разговор на языке тела, однако я смирила свои порывы и лишь хрипло поинтересовалась:

– Что ты сделал?

– Забрал из твоего тела лишний жар. Мне он не повредит – я привык к близости солнца.

– А я-то и не знала, – пробормотала я, когда мы двинулись дальше.

Теперь, когда он отстранился, мне даже стало зябко: то ли Амон забрал чересчур много тепла, то ли мое тело просто жаждало вновь ощутить его рядом.

– Спасибо, – наконец сказала я. Резкость, с которой парень отреагировал на мое прикосновение, здорово меня задела, и все же я не могла согнать с лица глуповатую улыбку. – Мне намного лучше.

Видимо, Амон заметил противоречие в моем настроении.

– Рад услужить, – ответил он холодно. – Идем, Юная Лилия, у нас мало времени.

Через несколько десятков метров туннель раздвоился, и Амон остановился у стены, чтобы свериться с иероглифами. Я с любопытством следила, как он водит пальцем по картинкам.

– Это карта. Те, кому известно лишь прямое значение символов, прочтут здесь очередную историю о фараонах и их битвах. Но тот, кто наделен знанием, поймет спрятанный под ними смысл. Видишь этот полумесяц?

– Ага.

– Это знак моего брата. Он говорит, что его могила спрятана в гробнице египетского правителя, который здесь упомянут.

– И как его зовут?

– Моего брата или правителя?

– Правителя.

– Не знаю. Но мы найдем его по этому символу. Рога полумесяца указывают вправо – значит, мой брат спит по правую руку от этого человека.

– Если его гробницу раскопали, мумии там может и не быть. Как мы тогда узнаем, в каком направлении он лежал?

– В его покоях должна быть потайная дверь, отмеченная тем же символом. Если мумии правителя уже нет, мы просто внимательно осмотрим стены и найдем дальнейшие указания.

– О’кей. И куда теперь – направо или налево? Анубис послал погребальный рог из твоей могилы, верно? Может, логичнее будет сперва разыскать ее и твои канопы?

Амон закусил губу.

– Давай все же начнем со старой гробницы моего брата. Если он там, мы быстро его разбудим, и он поможет найти третьего из нас. К тому же на этой карте ничего не говорится о месте моего захоронения.

Я пожала плечами и последовала за Амоном направо. Впрочем, наш путь продлился недолго: тоннель ухнул вниз под углом таким резким, что нечего было и думать о спуске на своих двоих.

– Прекрасно, – с сарказмом сказала я. – Что дальше? Скейтборд? Горка? Вагонетки?

– Что это за вещи? – нахмурился Амон.

– Ну, скейтборд – деревянная доска на колесиках. Вагонетки – маленькие колесницы, которые ездят по рельсам. А горка… Детская забава, вроде плавного спуска из гладкого металла. Внизу у нее обычно насыпан снег или песок, так что дети не ушибаются, когда доезжают до конца.

– Тогда я выбираю горку.

– Эй-эй, погоди! Там внизу щебенка, или камни, или булыжники… Или даже целые скалы! Нас сразу покрошит в капусту.

– Ты не могла бы передать мне воду, Лилия?

Я с готовностью вытащила из рюкзака бутылку – но Амон, к моему разочарованию, не стал ее пить, а просто вылил в шахту.

– А такая хорошая вода была, – расстроенно пробормотала я.

– Боюсь, мне снова понадобится твоя сила. Но на этот раз я тебя предупреждаю.

– О’кей. Хоть буду знать, к чему морально готовиться.

– Да, – сказал Амон, отводя взгляд.

Я мельком почувствовала поднявшиеся в нем эмоции. Теперь в них сквозила горечь, смешанная с сожалением и какой-то мрачной решимостью.

Амон отвернулся к провалу и снова принялся напевать себе под нос. Через пару секунд ему начал аккомпанировать шелест песка, к которому присоединился глухой стук камней. Постепенно шипение усилилось, и я, не сдержав любопытства, подкралась к краю шахты.

Внутри бушевало торнадо. Каждый валун, камушек и мельчайшая песчинка взмыли со своих мест и теперь кружились в безумной пляске, с грохотом ударяясь о стены туннеля – все быстрее и быстрее, пока не превратились в размытую черно-коричневую воронку. Недавний шелест и стук сменились визгом, какой мог бы издавать гигантский промышленный бур. Когда звук стал невыносимым, Амон оттащил меня в сторону и с видимым напряжением махнул рукой назад, направляя полет камней. Они темным роем вынырнули из шахты и, просвистев мимо нас, безвредно застучали по стенам и полу позади.

Амон, тяжело дыша, упал на колени возле провала. Глаза парня были закрыты; я присела рядом и приложила ладонь к его щеке. Амон накрыл ее своей рукой, и на меня обратился взгляд двух мерцающих глаз.

– Возьми, сколько нужно, – предложила я.

– Я постараюсь тебе не навредить, – кивнул Амон.

На этот раз его вторжение было менее жестоким, но я все равно почувствовала себя высосанной досуха. Схлынув, боль оставила меня с ощущением невосполнимой пустоты, голодом, который невозможно было насытить. Неудивительно, что Амон питал такую страсть к пирам! Если бы передо мной сейчас оказалась жареная туша, я бы обглодала ее вместе с косточками.