Прочь из замкнутого круга! Как оставить проблемы в прошлом и впустить в свою жизнь счастье

Несмотря на внимание отца, в старших классах успеваемость Уильяма была средней. Он хорошо справлялся с домашними заданиями, делал рефераты и проекты, но плохо писал контрольные. Он страшно боялся контрольных, ведь их приходилось выполнять самому. Несмотря на занятия с отцом накануне и неплохие умственные способности, он все время проваливался. Вероятно, ему было просто слишком страшно. Со временем его оценки только портились. Уильям стал считать себя тупицей, который может учиться только с отцовской помощью.

УИЛЬЯМ: Втайне я считал себя лентяем. Иначе почему я позволял отцу делать все за меня?

Отец бесцеремонно вмешивался не только в его учебу. Он участвовал в общении, спорте, досуге и повседневных делах Уильяма. Присутствие отца пронизывало жизнь Уильяма. Он принимал решения за Уильяма. Он наставлял и направлял его. Почти во всех сферах жизни способность Уильяма действовать самостоятельно была нарушена.

Второе измерение гиперопеки – подрыв попыток ребенка действовать независимо. Родитель критически относится к решениям ребенка и принижает их.

МАРГАРЕТ: Чаще всего я слышала от матери: «Если бы ты только меня послушала». Она очень любила повторять: «Я же говорила». До сих пор я чувствую, что если не последую ее совету, то все испорчу.

Уильям помнил, как однажды сказал отцу, что хочет сам написать эссе по истории. Отец резко отодвинулся от стола и сказал: «Хорошо. Только не приходи ко мне жаловаться, если не сможешь придумать ни строчки».

Отец грубо унизил Уильяма. Это было обидно; даже сегодня он чрезвычайно чувствителен к малейшей критике, особенно если она исходит от властных фигур. С большинством родителей, которые поддерживают зависимость, процесс такого подрыва менее заметен. Мать Маргарет редко ее критиковала. Напротив, она любила и поддерживала дочь. Но сама она была пугливой женщиной и волновалась, когда Маргарет не было рядом. Маргарет чувствовала тревогу матери и сама начинала нервничать. Как и мать, она стала бояться мира.

Многие из наших зависимых пациентов считают мир небезопасным из-за страхов своих родителей. Формируя зависимость дочери, мать Маргарет также передала ей ловушку Уязвимости. «Не ходи! – говорила она. – Не выходи на улицу, там очень холодно. Ты заболеешь. Не ходи, там опасно. Не ходи, там темно».

На примере матери Маргарет видно, что родители, поощряющие зависимость, редко бывают холодны с детьми. Их проблема не в недостатке любви или ласки. Напротив, родители, склонные к гиперопеке, бывают очень любящими и ласковыми. Но они постоянно боятся, нервничают, тревожатся и страдают агорафобией. Они не отпускают от себя детей, потому что сами боятся отверженности; так они подрывают независимость ребенка. Часто им трудно успокоить детей, потому что они сами слишком волнуются. Они дарят ребенку любовь, но не поддержку и свободу, в которых он нуждается, чтобы стать независимым.

Мы обнаружили, что ловушка Зависимости, зародившаяся из гиперопеки, отличается от других ловушек одной интересной чертой. Как правило, пациенты, которых чрезмерно опекали, лишены болезненных воспоминаний. Они вспоминают, что в семье им было спокойно и безопасно. Многие зависимые пациенты прекрасно себя чувствовали в детстве, пока им не пришлось покинуть уютный дом и столкнуться с враждебностью, отверженностью и одиночеством реального мира.

Иногда у этих пациентов есть ранние воспоминания о том, как их сдерживали, особенно когда Зависимость совмещается с ловушкой Уязвимости.

МАРГАРЕТ: Я помню, как однажды мы поехали на пляж в Оушен-Сити и я хотела подольше поплавать. Я плыла в океане, держа голову под водой, и тут внезапно появилась мама, страшно напуганная. Она сказала: «Поплыли обратно, здесь слишком глубоко».

Я ответила: «Нет, мне нравится, дай мне еще поплавать», но она настаивала: «Ты утонешь, тут глубоко», пока я наконец сама не испугалась и не поплыла обратно. Помню, после этого мне было очень тоскливо.

Это воспоминание о чувстве, которое Маргарет испытала в детстве. Мать постоянно была рядом, опекая ее: «Я так часто хотела сделать что-то сама, но мама не давала, поэтому я уступала и потом чувствовала себя подавленной».