Прочитаны впервые

В те дни, когда выходил из печати первый номер журнала с новой публикацией, Багатурия находился в Берлине. О своей работе он рассказывает коллегам из берлинского Института марксизма-ленинизма. Через год в журнале «Дойче цайтшрифт фюр филозофи» новая публикация появляется на языке оригинала – немецком.

Новая публикация первой главы «Немецкой идеологии» вызывает отклики во многих странах.

…Дом отдыха в подмосковном лесу. Хорошо пройтись на лыжах по снегу, который наконец-то лег на истосковавшуюся по морозцу землю. А после леса – за письменный стол, от которого Георгия нельзя оторвать и санаторной путевкой. Он дописывает главу «Биографии» Маркса, вновь воссоздает атмосферу дома в Брюсселе, где писалась «Немецкая идеология», атмосферу времени, о котором уже после смерти Маркса вспоминал Энгельс: «Мы были тогда дерзкими парнями, поэзия Гейне – детски невинная штука в сравнении с нашей прозой». Молодой исследователь вглядывается в рисунки Энгельса, густо-густо испещрившие почти целую страницу недавно найденного в Амстердаме листа рукописи. Профили тупоносых бюргеров, десятки, многие десятки рож. А на других страницах – изображения санкюлотов, вдохновенных борцов. Кишенье образов – как кристаллы перенасыщенного раствора, выпавшие из потока кипящих мыслей.

Когда Георгий Багатурия восстанавливал ход мыслей Маркса и Энгельса в их первой главе «Немецкой идеологии», он призвал на помощь свою любимую логику. Теперь, в процессе воссоздания в «Биографии» образа Маркса, вместе с Энгельсом творившего свое первое зрелое произведение, ученому уже мало одной логики. Нужна еще и густо настоенная на фактах интуиция. Та самая интуиция, которая позволила молодому исследователю понять: бывают случаи, когда «перестает действовать классическое правило элементарной математики и от перестановки слагаемых сумма явно изменяется». Именно этими словами закончил Багатурия свою статью, сопровождавшую в «Вопросах философии» новую публикацию. Сумма идей Маркса и Энгельса была явно уменьшена от перестановки слагаемых, от перетасовки фрагментов текста.

И работа Института марксизма-ленинизма, вернувшая этой сумме ее подлинный номинал, заслуживает благодарности всех, кому дорого духовное наследие гениев.

Строка гения

Каждая строка гения интересна и нужна человечеству. А если она написана неразборчиво? Если по каким-либо причинам она зачеркнута самим автором? Как ее прочитать?

Нина Ильинична Непомнящая умеет разобрать такие слова или строки, написанные Марксом, перед расшифровкой которых отступали предыдущие исследователи. Даже те, кто лично знал великого мыслителя. Даже дочери Маркса.

Ни подготовка IV тома «Капитала» Брушлинским и Прейсом, ни новая редакция первой главы «Немецкой идеологии», проделанная Багатурия, не были бы возможны без помощи, оказанной им Ниной Ильиничной, без ее дара вдохновенно разбирать самые «темные» места рукописей Маркса.

Н.И. Непомнящая легко читает – и я видел это – даже зачеркнутые строки Маркса. Нет, не «волшебство», не «телепатия через столетие», а подвижничество труженика, усиленное талантом недюжинного исследователя.

Началось это в 1926 году. Воронежская «машинистка со знанием иностранных языков» Нина Непомнящая, услышав, что Институту К. Маркса и Ф. Энгельса нужны работники, обратилась туда с предложением своих услуг. Ей дали три письма Маркса – на немецком, французском и английском языках. Письма – самый легкий раздел рукописей Маркса: их он писал довольно разборчиво, чтобы не затруднять адресата. И все же экзаменуемая прочла далеко не весь текст – впервые разбирала она руку Маркса, далека она была тогда и от проблем, о которых шла речь в Марксовых письмах.

Все же в институт ее приняли. За четыре с лишним десятилетия работы она была в нем и машинисткой, и расшифровщиком, и младшим, и старшим научным сотрудником.

Вышли из печати 39 томов второго издания Сочинений К. Маркса и Ф. Энгельса. Вышли отдельно их ранние, юношеские произведения. И тысячи, многие тысячи листов Марксовых рукописей прочитаны Ниной Ильиничной; переводы, толкования рукописей, сделанные другими сотрудниками института, выверены, завизированы ею.

Лишь познакомившись с тем, как невероятно сложно читать некоторые рукописи Маркса, особенно его наброски, черновики, его заметки, сделанные немецким готическим письмом, можно оценить, какой подвиг совершила Н.И. Непомнящая.

Сам Маркс писал в феврале 1855 года Энгельсу: «Глаза у меня заболели из-за того, что я перечитывал свои собственные тетради по политической экономии…» Когда Маркса не стало и Энгельс готовил по оставшимся черновикам рукописей II и III тома «Капитала», он писал П.Л. Лаврову 5 февраля 1884 года: «…Я – единственный из оставшихся в живых, кто в состоянии расшифровать этот почерк и разобрать эти сокращения слов и целых фраз».