Прочитаны впервые

В январе 1860 года Маркс пишет, что движение крестьян в России наряду с движением американских рабов – «величайшие события» в мире. «Мы получили союзника в лице русских крепостных», – пишет в феврале Энгельс.

Но клапан спущен – чтобы не произошла революция снизу, царское правительство решается на «революцию» сверху: освобождает крестьян от крепостной зависимости. «Первая революционная ситуация в России», как ее называют историки, не переросла в революцию. Народная революция отодвинута. Когда обман обнаруживается – «свободу» дали, а землю оставили помещикам, – когда приходят вести о потерях в войне на Балканах, Россию вновь охватывает волнение. В конце 70-х годов возникает «вторая революционная ситуация». На этот раз Маркс и Энгельс приходят к выводу, что именно в России начинается, как теперь принято говорить, «цепная реакция» революции. «На этот раз Россия первая пустится в пляс», – пишет Энгельс в октябре 1875 года.

В 1878 году такой же прогноз: «Если Россия пустится в пляс, – а этого ждать уже недолго, – то и Германия окажется достаточно созревшей для переворота» (письмо Энгельса к Беккеру 12 декабря 1878 года). Проходит еще год. Революция в России не происходит, но вера в нее не только не умаляется – растет. В декабре 1879 года письмо тому же Беккеру: «В России дела обстоят великолепно! Там, пожалуй, развязка близка, а когда она наступит, то у власть имущих Германской империи душа уйдет в пятки. Это будет ближайшим поворотным пунктом во всемирной истории».

Но, может быть, и Маркс и Энгельс были слишком импульсивны в личных письмах, а в своих работах давали более спокойные прогнозы? Но вот в написанном ими в 1882 году, уже упоминавшемся, предисловии ко второму русскому изданию «Манифеста Коммунистической партии» читаем: «Россия представляет собой передовой отряд революционного движения в Европе». В этом же предисловии авторы «Манифеста» предвидят возможность, что «русская революция послужит сигналом пролетарской революции на Западе».

В 70-х годах Марксу и Энгельсу становятся известны факты о рабочем движении в России. Как ни слабо оно еще, они предвидят силу его развития. Получив из Петербурга книгу Н. Флеровского-Берви «Положение рабочего класса в России», Маркс прочитывает ее и посылает Энгельсу восторженный отзыв: «Это – самая значительная книга среди всех, появившихся после твоего труда» (то есть после книги Энгельса «Положение рабочего класса в Англии»). Маркс выписывает по-русски фразу из Флеровского: «У нас пролетариев мало, но зато масса нашего рабочего класса состоит из работников, которых участь хуже, чем участь всякого пролетария». Энгельс, отвечая Марксу, сообщает, что его цитата из Флеровского – «первая русская фраза, которую я вполне понял без словаря».

Хотя в 1877 году Энгельс замечает: «Нельзя сказать, чтобы в России существовало рабочее движение, о котором стоило бы говорить», но он тут же добавляет: «однако внутренние и внешние условия, в которых находится Россия, чрезвычайно своеобразны и чреваты событиями величайшего значения для будущего не только русских рабочих, но и рабочих всей Европы».

Конечно же ни Маркс, ни Энгельс не предполагали, что в России в те годы произойдет пролетарская революция, они ждали там поначалу общедемократической революции, похожей на Великую французскую. «…Это будет 1789 год, за которым последует 1793 год. Пусть только в Петербурге соберется национальное собрание – и лицо всей Европы изменится», – писал Энгельс в 1878 году.

Прогнозы, ожидания и – просчеты? Чем они объясняются? «Да, много ошибались и часто ошибались Маркс и Энгельс в определении близости революции», – пишет Ленин и добавляет: «Но такие ошибки гигантов революционной мысли, поднимавших и поднявших пролетариат всего мира над уровнем мелких, будничных, копеечных задач, – в тысячу раз благороднее, величественнее и исторически ценнее, правдивее, чем пошлая мудрость казенного либерализма, поющего, вопиющего, взывающего и глаголющего о суете революционных сует, о тщетности революционной борьбы».

Маркс и Энгельс не «угадали» сроков русской революции, вторая революционная ситуация в России не перешла в восстание. Еще не разложившиеся до конца верхи сумели арестами, судами, казнями, ссылками подавить революционное движение, у которого не было ни единой политической партии, ни могучей опоры в созревающем только еще рабочем классе. Но то, что революция начнется именно в России, что эта страна «первой пустится в пляс», – это предвидели именно Маркс и Энгельс.

В 1883 году Маркса не стало. Переживший своего великого друга на 12 лет Энгельс продолжал верить в победу русской революции. Ровно за полгода до своей кончины, вскоре после того, как на царский престол взошел Николай II, Энгельс предсказал, что ему предстоит стать последним русским императором. Энгельс писал 8 февраля 1895 года Плеханову: «А уж если дьявол революции схватил кого-либо за шиворот, так это Николая II».

«Дьявол революции» – это перефраз известных строк из «Фауста» Гёте: