Прочитаны впервые

К авантюристам и раскольникам Маркс и Энгельс беспощадны. Когда же речь идет о русских революционерах, пусть еще не до конца точно представлявших путь, по которому должна двигаться их страна, но напряженно и честно над этим размышлявших, какие одобрительные и теплые слова находятся для их оценки у Маркса и Энгельса! Маркс в предисловии к «Капиталу» пишет о Чернышевском: «Великий русский ученый и критик». Энгельс называет Чернышевского «великим мыслителем» и ставит с ним рядом еще и Добролюбова. А вот характеристика, которую Маркс в письме к дочери дает народовольцам: «Это действительно дельные люди, без мелодраматической позы, простые, деловые, героические». Маркс и Энгельс восторгаются героизмом женщин, членов русской секции I Интернационала, отправившихся на баррикады Парижской коммуны. Высоко оценила вся семья Маркса интеллектуальные и моральные качества народовольца Германа Лопатина, который первым принялся за перевод «Капитала».

В десятках писем, впервые лишь недавно опубликованных, видна трогательная забота, большая материальная и моральная помощь, которую оказывали Маркс и Энгельс русским революционерам-эмигрантам. Достаточно было рекомендательного письма, достаточно было свидетельства, что прибывший участвовал в русском революционном движении. В этом смысле особенно показательны впервые опубликованные письма к Марксу и Энгельсу Льва Гартмана, которые говорят об удивительном терпении великих философов, вождей мирового пролетариата, на протяжении ряда лет оказывавших помощь этому неудачливому и несколько прожектерски настроенному, но весьма смелому революционеру.

Хотя по числу писем (около 150) на первом месте стоит корреспонденция между Марксом и Энгельсом и переводчиком «Капитала» на русский язык Н. Даниельсоном, это не переписка единомышленников. Такая переписка возникает у Энгельса, когда создается первая русская марксистская организация – группа «Освобождение труда» и ее члены Плеханов и Засулич становятся его корреспондентами. «…Я горжусь тем, – писал Энгельс Вере Засулич в апреле 1885 года, – что среди русской молодежи существует партия, которая искренне и без оговорок приняла великие экономические и исторические теории Маркса и решительно порвала со всеми анархистскими и несколько славянофильскими традициями своих предшественников. И сам Маркс был бы также горд этим, если бы прожил немного дольше».

Среди разысканных и впервые опубликованных ста документов «русской переписки» есть записка к Энгельсу, полученная за два месяца до его смерти от весьма известного в то время русского либерального писателя и журналиста Петра Дмитриевича Боборыкина. В этой записке Боборыкин просит разрешения «представиться Вам в наиболее удобный для Вас день и час» и ссылается на рекомендательное письмо (тоже разысканное и впервые опубликованное) известного прогрессивного историка Максима Максимовича Ковалевского – старого знакомца Маркса и Энгельса.

Письмо Боборыкина – одно из многочисленных проявлений интереса представителей русской легальной печати к марксизму. Тот же Боборыкин еще в 1866 году в качестве специального корреспондента либеральной петербургской газеты «Голос» присутствовал на конгрессе I Интернационала в Брюсселе. В дюжине писем из Брюсселя он доброжелательно освещал ход конгресса. Русскому писателю импонировали личности рабочих – участников конгресса. Боборыкин писал о них: «Они вышли все из мастерских. Они учились на медные деньги, в часы, свободные от тачания панталон и пиления металлов, как Авраам Линкольн и Андру Джонсон. Пошлите их в любое представительное собрание, состоящее из припомаженных и высокоприличных джентльменов, они окажутся не только не глупее их, но и заявят и большую практичность знаний и весьма значительную теоретическую начитанность».

До Парижской коммуны русская легальная печать вообще довольно часто пишет об Интернационале, упоминая без особой предвзятости имена Маркса и Энгельса.

После баррикад Коммуны дело резко изменилось. Буржуазные круги в России поняли: Интернационал – это штаб восстания парижских коммунаров. И тот же либеральный «Голос», публиковавший сочувственные корреспонденции Боборыкина, теперь пишет, что Интернационал «прикрывался чисто экономическими целями», а ныне объявил «открытую войну насмерть всем капиталистам». И газета считает необходимым «противодействие этому опасному учреждению всех благомыслящих людей и правительств». К чести Боборыкина можно сказать, что сам он не меняет своей точки зрения. После падения Парижской коммуны редактор «Отечественных записок» великий русский поэт Николай Некрасов посылает Боборыкина в Париж, и тот сравнительно объективно рисует сцены парижской жизни – террор версальцев, героизм рабочих.

Но голос Боборыкина тонет в общем хоре корреспондентов русских газет различных направлений, рисующих Коммуну как «исчадие революционного ада».