Продается дом

В это мгновенье Арсений ощущает, что всё, касающееся продажи дома реально. Если до этого звонка продажа дома была идеей, замыслом, абстрактным шагом на пути к осуществлению цели, сейчас она стала реальностью. Этот покупатель, чей голос звучал из трубки, был реальным человеком. И завтра он реально приедет. И заветная сумма в шестьсот пятьдесят тысяч рублей тоже стала реальной. Арсений даже представляет ее себе – перетянутая резинкой пачка купюр. И теперь только Арсений понимает, как жаль ему расставаться с родным домом. Как не хочется ему, чтобы эти стены, этот двор, это ласточкино гнездо под стрехой, эти трещинки на ставнях, пожелтевшие листья на рябине – всё превратилось в стопку бумажек и резинку поверх них. Квадратные метры легко перевести в деньги, а вот чувства и воспоминания – никак нельзя… И даже не понятно, какой может быть компенсация за потерю большого куска его души. Наверное, только реализация задуманного. Цель, которой он добивается, оправдывает любые средства.

Почему мы так привязываемся к тому месту, в котором живем? Арсений пытается убедить себя, что его дом – эти лишь стены. И крыша. И бездушные предметы внутри: бездушная кровать, бездушный телевизор и не менее бездушный комод. Но чем больше он себя в этом пытается убедить, тем яснее понимает, что ему нужны именно эти стены и именно этот комод, стоящий именно внутри этих стен. И никак иначе. Точно бездушные вещи каким–то непостижимым образом таки врастали в душу человеческую. Или душа растворялась в них, и посему вещи обретали совсем иную суть.

Через час после звонка покупателя является Ефимыч. Долго скрывать переезд от старого товарища, конечно же не удалось. Людмила – его соседка – видимо, первому же ему и рассказала.

– Ты негодяй, Сеня! – гремит Ефимыч. – Ты иезуит! Изверг и инсенуатор!

– Родной мой, не кричи, пожалуйста, – морщится Арсений. – Дело решенное. Уезжаю я.

– Инквизитор! Ирод!

– Буду в гости наведываться. Что ты так распалился? Надеюсь, иностранные слова на букву «И» в твоем лексиконе закончились? Может, заберешь себе что-нибудь? Отдаю бесплатно.

– И старье твое – мне оно не надо! Потому как ты предатель и нет тебе моего прощения никакого!

– Ну телек хоть забери. Не на помойку ж его выносить!

– Ладно, – ругательства у Ефимыча иссякают. – Заберу. Но исключительно из–за остатков моего былого уважения к тебе. Как к человеку близкому. Нет… Ну это же надо! На старости лет – в город собрался! Ты ж сгниешь там. От тоски выть будешь! Чего не живется тут? На свежем воздухе, а? Обормот старый!

Продолжая высказывать свое негодование, Ефимыч осматривает телевизор марки "Рубин", включает, тыкает кнопочки переключения каналов, крутит винтики настройки, выключает, после чего садится за стол, который теперь наискосок стоит посреди кухни и вытаскивает из-за пазухи бутылку коньяка.

– Нее. Фима… Пить не буду. У меня еще дел невпроворот.

– Ты соображаешь? Нет, ты, вообще, соображаешь, чего ты говоришь? – подскакивает Ефимыч. – Я значит навсегда теряю своего верного товарища, друга дней моих суровых, а он отказывается со мной выпить? Нет, ты вообще соображаешь?! Неси закуску.

Ефимыч хмелеет быстро. Он сидит, подпирая рукой голову и чуть заплетающимся языком, рассуждает.

– А вообще, Сенька, хорошо… Все хорошо… Уезжаешь… и хорошо – есть куда уехать! Завидую тебе, друг. Вон, сына какого вырастил! Примет на старости лет, поможет… Золотой парень.... А я ведь один совсем, Сеня… Леха, тот что… Племяш.... Приехал сегодня, завтра уехал… А сыночек мой… сам знаешь.... Только-только пятерик отмотал. Откинулся, родимый. Не видал его еще, сволочь такую… Как так получается, а? Я всю жизнь на производстве отработал, ты ж меня знаешь. дорогой мой… Никого не грабил, не убивал. А супруга моя? Царствие небесное…Та вообще – тише воды, ниже травы, слова обидного сыну не сказала. Как же из него-то такое выросло… За что наказание этакое? А у тебя… Вот молодец....

– Ага, – кивает Арсений. – Витька, конечно, поможет.

– Любит батю… Не то что мой… отморозок. прости господи… Я так полагаю, родной мой, что это тебе вознаграждение за всю твою жизнь нелегкую. Чтобы продолжение твоего рода достойное было. Не пьянь-рвань какая-нибудь, а настоящий человек. С большой буквы Человек. И умный. И заботливый о старых. И сильный. Мужик! А мне вот… радость какая теперь, на старости лет? Никакой…

– Да… Ванька вот твой жаль…

– Эххх… Ванька. Почто пропал парняга. Золотой человек был… Пожарный! Людей спасал… Черт его дернул на этот перевод согласиться…

– Квартиру давали…

– Вот она квартира… Ценой жизни досталась…

– Невестка–то твоя чего?

– Пьёт по-черному. С бандитом спуталась каким-то… Ниче хорошего, Сеня. Ни-че-го.

– Да она вечно шалавой была, ты уж меня прости…

– Можешь не просить прощения, друг. Я согласен.

– И вот смотри, как оно все сложилось – Витька твой вырос. И все как надо делает по жизни… И как же их, отпрысков наших, воспитывать… Любил ведь его, гада. Темку-то. Маленький еще когда был – приду с работы. он ручонки тянет: "Папка!"… Возьму его, обниму… Эх… Черт, что ж за нескладуха такая вышла?