Продам май (сборник)

Летун хрипит, фыркает, задыхается, то взмывает к месяцу, то скользит вниз. Пули рвут темноту, бьются о скалы, нет, вру, не скалы, руины, обломки прошлого… Обидно прямо, в кои-то веки натолкнулись на древний город, даже увидеть толком некогда…

Обломки, руины, высятся зубастые стены, скалятся на нас, высится башня, смотрит единственным глазом-циферблатом, свет месяца выхватывает из темноты крест на верхушке чего-то, непонятно, чего…

Как его зовут, Витюш… Неважно. Бью – сильно, больно, в темечко, Витюш охает, валится на меня, дергаю Вальтер у него из кобуры, перехватываю штурвал.

–  Ты че… че… го… – с трудом ворочает языком, красные полосы стекают по лицу, – ох… ре…

–  Охренел, – соглашаюсь, направляю Вальтер, – ты не дергайся… расшибемся сейчас…

Не дергается. Высматриваю в темноте дня матерый купол, кажется, город, один из немногих оставшихся. Притормаживаю, летун мягко касается песка.

–  Выходи давай.

–  Ох… ре…

–  Охренел. Всего хорошего.

Вываливается – в безлунный день, падает на песок. Поднимаю летун – в вечерние сумерки, светает уже, только бы затаиться куда, успеть до солнца…

Мертвый город бежит под нами, притихший, испуганный, вываливается из темноты – остатками высоток, расставляет ловушки…

– Вон через те два дома давай пролетай…

– Рехнулся?

– Давай…

– Расшибемся.

– А ты не расшибись.

Холодеет душа, лунный день скалится руинами…

– …мм-м-мать…

Город бьет по летуну – что есть силы, мир вертится волчком, не вижу – скорее, чувствую, как врезается в стену за нами машина, раскрашенная под жандармерию…

Летун падает, как подстреленный – в песок, чертит по пустыне прямую линию.

Песок…

Песчинка в пустыне…

Смотрю на шофера, зажатого останками летуна, крепенько его…

– Тут… до бун-ке-ра… не-да-ле-ко…

– До купола?

– Не-е… до бун-ке-ра… я там… жи… ву…

– Врач там есть?

– На… хре… на… я ж там… жи… ву…

– Да тебе госпиталь нужен, не бункер…

– Я там… жи… ву…

Все понимаю, спохватываюсь. Кое-как высвобождаю своего спутника из металла, зря я это сделал, вон как кровища хлынула… в темноте дня вижу огни – где-то там, там, на краю пустыни, бункер, добраться бы до этого бункера, переночевать…

Пустите переночевать…

– А что за город тут рядом?

– А хрен его знает.

Удивленно смотрю на спасенного водилу.

– Живешь, и не знаешь?

– А ты сильно много про мир знаешь?

– Где мне, в школу-то не ходил…

– А то я будто ходил…

–  А тебя как зовут? – спрашивает Лунная Ночка.

–  Песчинка.

–  Нет, правда.

–  Так и зови… Песчинка…

–  Теть, а правда раньше солнышко днем светило, а месяц ночью?

–  Правда.

–  А почему поменялись?

–  А солнышко жарко светить стало…

–  Сколько вы берете за ночь? –  Вы меня с кем-то путаете. За ночь берут эти… которые у заправок стоят.

Воспоминания… …ветер гонит песчинки прошлого…