Продам май (сборник)

Во, блин…

Стреляют, что ли? Не, вроде как померещилось…

Слушаю гомон толпы… только бы не стреляли, тут один выстрел, уже неважно, с какой стороны – и все, начнется бойня. Нет, парням нашим хоть кол на голове теши, на чистом английском сказал, оружие с собой не брать – нет, нате вам, притащили…

Если что, сами виноваты будут…

Что они там волокут, бомбы, что ли… а, нет, плакаты, я уж испугался, продолговатые, белые… Что у них там… но вар, но джоб-лес-нес… Про безработицу-то чего ради вспомнили… умники…

Ладно, Бог с ними…

И со всеми с нами…

А подмораживает. Только бы дождь не ливанул, а то быстренько смоет весь наш лагерь… я-то уже ко всему приучен, мне хоть небо на землю упадет, не уйду, а ребята нежные…

Это еще что… во блин, куда они поперли, совсем уже, что ли, мозгов нету?

– Эй, вы там что, охренели, что ли? Жить надоело?

– А тебе-то что?

– Да куда на щиты прете? Родного языка не понимаете, сказано, никаких провокаций!

– Да ну… прорвали бы оцепление, проломились бы в Парламент…

– Я вам проломлюсь! Они вам потом так бошки проломят, мало не покажется!

Только бойни здесь не хватало… Складываю руки в молитве, все, что угодно, только не бойня…

Вот и сглазил, все, что угодно… ливанул-таки дождь. Не сильный, дрянной такой мелкий дождишечко, а все равно как-то не в кайф… вон, кто-то уже манатки собирает… Давайте, давайте, если что, потом ко мне без претензий, я вас на площадь звал, вы смотались…

Сейчас бы в палатку… Ни хрена, нечего, уж кому, как не мне, со всеми быть… дождишко льет по волосам, по куртешке, темными пятнами на джинсах… обстричь бы космы все эти… ладно, успеется…

– Чего тебе?

Тощий парнишка замирает возле меня.

– Это… люди-то жрать хотят.

– Я в курсе.

– Да… ты это… фургон с пиццей обещал…

– Еще тебе чего? Манны небесной? Ясно сказал, фургон полиция задержала, я-то что сделаю?

Боже мой, зачем я про полицию сказал… Теперь точно оцепление прорвут, бойня будет… Вон, уже глаза загорелись… началось…

– А ну цыц! Да будет вам харч, будет!

Хватаю ящик с последней коробкой пиццы, вытаскиваю одну, другую, третью… ага, сами все поняли, в очередь выстроились… и на том спасибо… пять, десять, двадцать… пятьдесят, сто…

Ну, чего уставились? Ошалело смотрят на меня, как вынимаю из ящика – двести, триста… кто-то уже шепчет – ну, фокусник, кто-то заглядывает в ящик… что ты там ищешь… на тебе, на, лопай…

Поутихли… Тут, главное, кто кого пересидит, мы их, или они нас… им, конечно, в Парламент харч на вертолете сбрасывают, только не век же им там сидеть…

Неужели…

Есть… двери открылись, вот они, выходят… и глава мирового правительства впереди… и магнаты… как их… Бейдельбергский клуб…

Иду. Медленно, тут, главное, никаких резких движений. Улыбаюсь. Показываю руки – вот, у меня ничего нет. Тут бы им цветов поднести, да какое там, подумают, что цветы ядом пропитаны… или еще что…

Надо же, даже руку мне пожал. Руки у него неожиданно теплые, прямо-таки горячие… Видно, что добрый человек, да вон они добрые, просто не ведают, что творят.

– Каковы ваши…

Вот тут-то все и случилось. Какая сволочь… кто-то из наших. И как аккуратно пальнул, прямо в лоб ему…

Полиция вскидывает ружья…

Взмахиваю рукой. Мир замирает. Застыли полицейские, застыли солдаты, застыли люди на площади… самый богатый человек в мире падает мне на руки. Прижимаю ладони к высокому лбу. Как всегда – больно сжимается сердце, да, это всегда нелегко…

Ну давай же… все, все, срослось у тебя все… дыши давай, дыши… чего стонешь… у кошки болит, у собачки болит, у магната не болит…

Так, что-то долго люди не шевелятся… а ну-ка отомрите… нет, давно уже спали чары, а стоят люди, оторопело смотрят на меня…

– Бросьте оружие.

Металлический лязг… в едином порыве.

– Предлагаю… начать переговоры.