Возвращаюсь домой, я уже и забыл, как это – когда домой. Пробую на вкус слова, – до-мой, до-мой, смакую…
К Настьке…
Заждалась…
Даже не сразу понимаю, что изменилось в городе. Что-то привычное – и в то же время неуловимое, что-то… Спохватываюсь – огни. Огни в окнах, жар очагов, люди сидят в комнатах у огня, – по двое, по трое, по пятеро, подбрасывают в очаг ветви…
Отлегло от сердца – догадались, додумались, что сделать, чтобы пламя вернулось, все-таки есть еще у наших мозги, все-таки не совсем еще…
Кто-то юркает мимо к своему крыльцу, видит меня, спохватывается, кланяется до земли.
– Мое почтение.
– И вам того же.
Пробую вспомнить – это вообще кто, Антоха, да не похоже на Антоху, Лешка, что ли… Присматриваюсь к лицу, вздрагиваю, когда вижу вместо лица птичий клюв и пару вострых глазок, смотрящих на меня с интересом.
Заглядываю в окна. Какое там приличие, какое там что, подхожу к домам, вглядываюсь в окна, еще не могу понять, что я увидел, крылья, перья, когтистые лапы скребут половицы, щелкают клювы, подбрасывают ветки в огонь….– Где живешь?
– В доме.
– И я в доме.
Помахивают огненными хвостами.
– Хорошо в домах.
– Теперь хорошо стало. Много сердечной теплоты, корма много.
– Говорил тебе, птиц надо в дом привести. Они смышленые, и очаг сложат, и ветви принесут. И живут стаей.
Прядают огненными ушами.
– А зверей в лес прогнать.
– Тоже верно, изжили себя звери, тепла с них никакого, холод один в душах…
– И отнять то, что мы им дали…
– Отняли уже…