Проданная ему

— Бегом-бегом на горшок! — подхватывает дочь под живот, и с веселом визгом они несутся в ванну.

— Иди ко мне, Лиз, — приседаю на корточки, обнимаю дочь.

Я до сих пор не могу насытиться ею. Использую любую возможность ее взять на руки, прижать к себе, уткнуться в ее сладкую макушку, зацеловать ее пухленькие щечки. Мне мало двадцати четырех часов для восполнения пробелов. Няню мы уволили за ненадобность.

Руслан не сторонится Лизы. Если она бежит к нему с какой-то игрушкой, он уделит ей время, поиграет немного, но все без особого энтузиазма. Я пытаюсь с этим смириться, но не получается, мне хочется, чтобы он ее полюбил. Полюбил, как своего ребенка. Умом понимаю невозможность этого добиться, а душа рвется от противоречивых чувств. Вроде и не обижает, но нет того безумного восторга, которого Лиза заслуживает.

— Как меня тошнит от этих неприятных запахов, — возвращается Стелла, Лины с ней нет. Лиза, увидев, что подружка не вернулась, ерзает на руках. Приходится отпустить дочь.

— Думаю любого бы затошнило, — я достаю вилки, кладу их на поднос к тарелкам.

— Да не в этом дело. Я просто беременна.

— Беременна? У вас же трое… Ой, прости.

— Ничего, — смеется, — Ты, как Эмин. Он тоже, когда узнал, первое, что сумел выдавить, — передразнивает интонацию своего мужа, — «у нас же трое».

— Он не хотел? — не знаю, уместно ли об этом спрашивать, но почему-то мне хочется узнать. Стелла задумчиво нарезает хлеб.

— Он никогда и не говорил, сколько ему хочется детей. После двух сыновей, попросил только дочь. Знаешь, — на губах мечтательная улыбка, сияющий взгляд, направленный в окно. — Я бы ему рожала и рожала. Вот этих маленьких копий Умаева. Моего ничего нет, так рядом постояла. Кстати, что Руслан говорит по поводу детей? Наверное, молчит, как партизан.

Я вспыхиваю. Как-то не готова делиться личной информацией о себе, о личных отношениях Алиева со мной. Но если Стелла поделилась, мне тоже стоит немного открыться.

— Мы пока договорились о сыне.

— О, для него это уже прогресс, — смотрит на мою руку, я смущенно прикрываю ее ладошкой. Мне еще самой непривычно считать себя невестой Руслана, постоянно смотрю на кольцо с красивым бриллиантом, не верю, что сказала «да» на его вопрос.

— Красивое кольцо. Алиев не упал лицом в грязь.

— Стелла, — появляется Эмин, я вытягиваюсь по струнке. Карие глаза спокойно скользнули по мне, не задерживаясь. — Уже пора за стол.

— Пять минут. Нам попозже подойти?

— Нет. Мы с Русланом уже поговорили о своем, так что можете присоединиться к нам, — незаметно прикасается к пояснице Стеллы, легонько ее погладил рукой и все. Это произошло так ненавязчиво, что если бы я не смотрела на пару, не увидела этого жеста. Оставляет нас одних.

— Вы разве по отдельности едите? — вопрос Стеллы по поводу разрешения сесть за стол никак не выходит у меня из головы.

— По традициям его народа, когда в доме гости, женщины не садятся за один общий стол с мужчинами. Но так как мы у себя дома, Эмин не всегда соблюдает это правило, просто нужно выждать время, пока мужчины обсудят свои темы без женских ушей. Вот в Грозном, там с этим строго, не люблю туда ездить.

— Почему? Руслан, вроде тоже из Чечни, — как же я ничтожно мало знаю о человеке, за которого собираюсь замуж. Мне и в голову не приходит спрашивать у него разрешения садится за стол.

— Во-первых, моя любимая свекровь никак не смирится с моим существованием. Это долгая история, почему так, как-нибудь на досуге расскажу. Во-вторых, правила религии, соблюдение традиций — это все настолько далеко от меня, что, приезжая на родину мужа, чувствую себя белой вороной.

— Мама, папа уже зовет, — кажется теперь прибегает средний сын Умаевых.

— Пришел бы и помог ваш папа, а то только командует, — ворчит Стелла.

Мы в течение десяти минут быстро накрывает на стол, Руслан и Эмин в это время спокойно сидят и даже ни разу не предложили помощь. Я впервые столкнулась с тем, что Руслан ведет себя, как типичный восточный мужчина. С трудом верится, что этот тот самый человек, который может за собой помыть посуду и даже встать у плиты. И мне не нравится его поведение. Смотрю исподлобья на него рассерженным взглядом, не ведется.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Провожаем Старый год? — Руслан кладет руку на мой стул, легонько пальцами поглаживает по плечу. Незаметно, скрыто, точно так же, как Эмин на кухне трогал Стеллу. Странные мужчины.

— Да, в Новом у нас небольшие изменения.

— В смысле?

— Я, наконец-то, сбагрил в Грозном бизнес дяде, прям гора с плеч, а еще, — ласково смотрит на Стеллу, та со стаканом сока насмешливо косится на Руслана. — Мы станем родителями. Аллах вновь благословил наш дом.

Вздрагиваю, когда мужчины что-то на непонятном языке произносят, Стелла никак не реагирует. Что-то чужое, незнакомое вторгается в мою жизнь без спроса, и я не готова это принять и понять. Позже это странное чувство неприятия притупляется, но не исчезает.