Проданная на Восток (СИ)

— Увы! — резко всплеснул руками Сезар ди Эмери. — Мои мозги слишком стары для этого, Агата, — выдохнул отец, сжав кулак. — Я упустил своё время. А ты — не упусти своё!

— Тебе бы лишь запереть меня здесь, — прошептала зло Агата ему в след и повернулась к ануарской женщине с покрытыми волосами, скромной и молчаливой, которая отводила глаза, чтобы не вмешиваться в ссору своих нанимателей, хотя совершенно ничего не понимала, что они говорят.

— Сабах аль хейр, — улыбнулась ей с натяжкой Агата, выдавая единственную фразу, которую она уже успела запомнить. — Доброе утро.

Вот и теперь Агата продолжала безмятежно улыбаться и, чтобы ничем не выдать своего замешательства от этих слов, поспешила подать Орхану салфетку из тончайшего, белоснежного шелка с золотой вышивкой, чтобы он мог вытереть руки. Это должен был сделать слуга, но пусть лучше ее волнение маг спишет на дерзкие действия и робость перед Орханом, чем поймет, что до нее доходит смысл разговора.

Орхан же и вовсе отреагировал благосклонно, позволив промокнуть руки, унизанные перстнями.

— Моя невеста — не твое дело, Хайрат, — осадил он его, подавая знак слуге, чтобы тот попробовал блюдо, — я сомневался в том, что она мне вообще нужна, но когда увидел эту сладкую, колючую, но такую прекрасную розу, решил, что, возможно, сами боги послали мне первую жену. Не ты ли убеждал меня, что пора продолжить род?

Они говорили между собой на ануарском, нисколько не смущаясь того, что ни отец Агаты, ни она сама по идее не понимают языка и не могут следить за беседой. И Агата в который раз порадовалась, что ничем не выдала своих, пусть и не самых блестящих, но все-таки достаточных для понимания знаний.

К тому же чисто по-женски, ей были приятны слова Орхана. И пусть он хвалил лишь ее внешность и воспринимал примерно так же, как любую красивую вещицу в своем доме, даже такое отношение гарантировало ей некоторую безопасность. По крайней мере до тех пор, пока она изображает покорность и не вскроется правда о неработающем артефакте.

— Попробуй это, моя дорогая, — Орхан протягивал ей кусочек мяса — душистого и вкусно пахнущего, удерживая его двумя пальцами: ели в Ануаре руками, и Агата моргнула, не сразу сообразив, что именно он хочет. — Попробуй же.

То, что происходило казалось ужасно интимным и неправильным, но что она могла сделать, если уже сама села рядом и всячески привлекала его внимание?

— Вы не видели, как она танцевала с этим сбежавшим капитаном ди Арсом, господин, — елейно протянул Хайрат, и Агата, заметив, что Орхан нахмурился, сочла за благо открыть рот и осторожно откусить кусочек мяса, хотя видят боги, хотелось откусить Орхану палец, даже несмотря на риск подавиться многочисленными перстнями.

— Я же уже приказал отрубить ему голову, — Орхан мимолетно дотронулся пальцем до ее губ, вызывая прерывистый вздох, и улыбнулся, снова омывая руки.

— Думаете, по мертвому она будет вздыхать меньше? — кажется, Хайрат позволил себе небывалую дерзость, потому что Орхан прямо-таки прорычал в ответ:

— Она будет любить только меня! Помни свое место, Хайрат, или я сам тебе о нем напомню, — и добавил уже спокойнее, обтерев руки и кривовато улыбнувшись, замечая, что Агата смотрит на него тревожно. — Чтобы сегодня же его поймали и обезглавили! И не дай Луна, эта девочка об этом узнает. Пусти слух, что я щедро наградил его и отпустил домой. После первой же ночи, когда артефакт будет активирован, она уже никуда от меня не денется. И он нежно погладил ее по спине, спустившись ниже талии, отчего обратившаяся в слух Агата вздрогнула.

— Не бойся, услада моих очей, — Орхан заговорил с приятным акцентом на энарийском и улыбнулся, и его суровое лицо преобразилось: он вновь выглядел радушным и довольным жизнью, — мой гнев не направлен на тебя.

— К сожалению, я совершенно не понимаю по-ануарски, мой господин, — изображая искреннее расстройство проговорила Агата извиняющимся тоном, послав отцу, который мог легко разрушить ее легенду, предупреждающий взгляд. — Поэтому я чувствую себя такой потерянной, когда не понимаю, о чем вы говорите.

Если бы отец понял, о чем они только что говорили, то не сидел бы такой самоуверенный! Впрочем, ему явно плевать на судьбу Джонотана!

— Не переживай, моя трепетная роза, — Орхан нежно коснулся ее щеки, — уверен, нам с тобой будет не до разговоров.

Агата чуть не взвыла от бессилия, посмотрев на отца самым тяжелым взглядом и подумав, что даже Вильхельм слушал и придавал значение ее словам.

— Не хочу омрачать обед и женский слух деловыми разговорами, — произнес между тем отец, — но повод более чем радостный, и я хотел сказать, что все бумаги с нашей стороны готовы. Я вижу, что оставляю дочь в надежных руках, и готов буду отправиться сразу, как мы покончим с формальностями.

Агата едва не закатила глаза, и принялась незаметно накручивать на палец кисточку подушки, на которой сидела, — все, что угодно, только бы отвлечься и не дать почувствовать проклятому магу ее эмоции: больно подозрительно Хайрат на нее косился во все время разговора.