Проданная невеста

— Так называются заведения возле мостов через Залмис, где девушки могут предложить себя оборотням и заключить договор. Дальше-то им путь закрыт — волки в лесах. Только поскольку человечки обычно не путешествуют по зиме, и базары в это время года не работают.

— Раньше ты говорил, что обычно сури отпускают перед свадьбой, — напомнила Вика.

— Именно так я и собирался поступить. Но если тебе не дает покоя, что девушки поживут в замке до весны, отправлю их восвояси завтра же.

Вика обернулась к окну, на котором художник-мороз начертал свой замысловатый узор. А желтеньким, небось, месяц путь держать — по снегу и лютому холоду. Нет, нельзя быть такой бессердечной, ведь они не сделали никому ничего плохого. И это ведь только ей местные обычаи в диковинку, для всех остальных, похоже, напротив нормально, если Блайвор оставит сури под своим кровом до теплых дней.

Да и обычай перед свадьбой передавать своих сури друзьям ей нравится, пожалуй, всё-таки больше мальчишника со стриптизершами.

Вика покачала головой:

— Нет, не надо выгонять их в стужу на произвол судьбы. Я была не права.

На его губах всплыла теплая обволакивающая улыбка, а в синих глазах словно бы вспыхнул глубинный свет:

— Я рад, что ты поняла.

— Не всё, — честно призналась девушка. — Про наше с тобой бракосочетание вообще не поняла. Ты говоришь, что отпустишь сури перед ним, и в то же время собираешься сделать это, когда дороги просохнут после таяния снегов.

Он снова улыбнулся:

— У вас это, очевидно, не так, но у нас свадьбы играют во второй половине весны.

— Только? — удивилась Вика.

— Да. Таков обычай. Издревле весна считалась лучшим временем для создания семьи.

— Ну раз обычай… — она провела кончиками пальцев по его лицу. — Наташке нужно будет рассказать,а то ж она тысячу раз успеет на Кворна обидеться, что он тянет со свадьбой.

— Блайв, ты с нами? — спросила Вика, спешиваясь неподалеку от портала.

— Естественно. Должен же попросить твоей руки у отца.

— А если папа откажет? — она ехидно посмотрела на жениха.

— Уж королю-то наверняка не откажет, — вступила в разговор Наташа.

— Ну, а вдруг? — с хитрым видом стояла на своем Вика.

Блайвор улыбнулся как-то неопределенно:

— Значит, придется тебя похитить. Но в прошлый раз мы с ним вроде неплохо поговорили…

— А ты со мной пойдешь? — Наташа посмотрела на Кворна.

— Конечно, — конюх обнял ее за талию.

— И к Антону? — уточнила она. — Мне ж с ним развестись надо. А я его просто до жути боюсь!

— Ты ему привет от черного волка передай, — посоветовал Блайвор. — Сам поспешит развод оформить!

— Я ему еще от бурого личный привет добавлю, — мрачно посулил Кворн.

Блайвор хохотнул:

— Действительно, сделать ее вдовой будет проще и быстрее.

— Да с муженьком-то с этим мы разберемся. Если только попрёт на Нату, я его реально на куски порву! —

Кворн передал лошадей на попечение своего нового помощника — Истана, девятнадцатилетнего сына Клафта. По возрасту парню пора было получить работу, а он с детства мечтал заботиться о лошадях, вот Блайвор и определил его на конюшню.

— Ну что, идем? — Наташа взяла возлюбленного за руку.

Кворн кивнул, но двинулся с таким видом, словно шёл на эшафот:

— Вот что отец скажет на твое намерение выйти за конюха — это большой вопрос.

— Ещё чаю? — предложил Станислав Викентьевич. Марьяна, его жена, узнав про визит мужчины из другого мира, после выписки из больницы каждый день вместе с мужем караулила обещанное возвращение дочерей и лишь сегодня, буквально за полтора часа до прихода Вики с Наташей, уехала в Санкт-Петербург к подруге на день рождения. Звонок мужа застал ее в «Сапсане», который, как назло, не делал ни одной остановки до самой северной столицы.

Они сидели на кухне почти два часа, и первые новости уже улеглись в голове отца. Ну, более-менее.

И главным открытием было даже не скорое замужество Вики за королём оборотней, а нежданное, полное, до неузнаваемости преображение Наташи. У Станислава возникало странное, но практически неотступное впечатление, будто из другого мира к нему пришли две Вики. Разница между дочерьми наметилась, лишь когда речь зашла об Антоне: Вика реагировала на упоминания о нем с презрением, даже гадливостью, а Наташу начинало трясти от страха.

— Не бойся, я не дам тебя в обиду, — Кворн обнял ее за талию, прижимая к широкой груди.

«Он — точно не даст, — невольно подумал Станислав, глядя на могучую фигуру Наташиного поклонника.

— А вот если сам разозлится — прибьет одним ударом».

Но что-то подсказывало, что никогда этот иномировой Геракл не тронет его дочь и пальцем. Защищать будет до последней капли крови, на руках носить будет, но что бы Наташка ни натворила, он на нее руку не поднимет. И дело было не только в истории про сорок плетей, которые Кворн вынес из-за Наташиной дурости.

В каждом взгляде обоих мужчин на его дочерей Станислав ловил нечто такое, что исключало саму мысль возможности применения ими физической силы, о каких-то неуважительных действиях.