Проданная невеста

Правда, однажды я всё-таки решился — поехал к вам. А на подъезде почуял твой свежий след. Бросил коня и рванул по нему в чащу. Но, видно, злой рок преследовал меня по пятам. Только я увидел тебя, как ты обернулся драконышем и взмыл в небо. А мне снова начисто сорвало крышу. Чего, спрашивается, припёрся?! Кто я вообще этому отпрыску дракона! В итоге нашёл коня и уехал обратно.

— Очень жаль, что уехал, — вымолвил Риндаль через силу. Душила досада на дурацкое стечение обстоятельств. Ведь они могли наладить отношения еще тогда. — Когда это было?

— Тебе только тринадцать исполнилось. А с Цезаро вы и сейчас общаетесь?

Риндаль резко мотнул головой, словно отгоняя саму мысль о каких-либо отношениях со вторым отцом:

— Нет. Встречались-то всего несколько раз. И он, кстати, никогда не видел во мне сына — лишь удачный результат эксперимента. Правда, он научил меня обращаться в дракона. Ну, и еще паре их штучек.

Дарнвилл обнял его, притянул к себе:

— Прости меня, сын. Прости, если можешь… Всё-таки я идиот каких мало. Но я люблю тебя. Всегда любил…

Риндаль ощущал, что лицо отца стало мокрым от слёз. У него и самого щипало глаза. И голос изменилв самый неподходящий момент. С первого раза не получилось выжать из себя ни звука.

— Сказал же… простил уже. Я тоже тебя люблю, — голос опять предательски дрогнул. — Так что оставь свои идиотские мысли… Ты нужен мне. И Блайву. Обещаешь, что оставишь? — Риндаль немного отстранился и строго-испытующе посмотрел отцу в глаза.

Дарнвилл кивнул, слабо улыбнувшись:

— Обещаю.

— Между прочим, мать много лет ждала, что ты всё-таки захочешь выслушать ее и приедешь. — Риндаль почувствовал, как отец вздрогнул. — На каждый цокот копыт к окну кидалась. Ты ведь любишь ее до сих пор, я прав?

Дарнвилл вздрогнул снова.

— Люблю, — вымолвил он еле слышно. — Но спустя двадцать четыре года не возвращаются…

— Почему?! — Риндаль резко отпрянул и посмотрел требовательно, почти зло.

— Потому что есть вещи, которые простить нельзя. Например, разрушенную жизнь… — Дарнвилл смотрел в сторону — словно боялся, что сын попытается переубедить. Или даже, что переубедит, внушит напрасную надежду, крушения которой он уже не выдержит.

Однако Риндаль отступать как раз не собирался. Вновь свести родителей было второй давней мечтой.

А может, и первой.

— И что теперь — оставить всё в руинах, чтобы страдать до конца дней?! Неужели ты не устал от одиночества? А если за двадцать четыре года так и не взглянул ни на кого, ясно же, что другая тебе просто не нужна. Так зачем же из чистого упрямства лишать себя единственного шанса наладить жизнь?

Отец, ты меня слышишь?! — последнюю фразу Риндаль почти выкрикнул.

— Слышу, Ринд. Слышу, — вздохнул Дарнвилл.

— И?! Ты наконец поговоришь с матерью?

На лице отца отразилась мука. С одной стороны, попытать счастья, конечно, хотелось. С другой, было слишком страшно поддаться напрасным надеждам. Дать сердцу ожить, чтобы потом оно снова умерло в безысходности.

— Поговорю, — решился-таки он.

— Когда? — пускать дело на самотёк Риндаль не собирался. Не то «поговорю» может случиться еще через десять лет.

— После коронации Блайвора. Поеду прямо на следующий день.

— Нет! Послезавтра, — без обиняков заявил Риндаль.

— Ринд, прекрати! — возмутился Дарнвилл, не понимая, что на того нашло. — Даже не говоря о том, что Блайв мне как сын, регент просто обязан присутствовать на коронации.

Риндаль хитро улыбнулся:

— Ты явно забываешь, кто твой родной сын. Слетаем и вечером уже вернемся.

— Но ты, дракон, ранен, — напомнил отец.

— Так я ведь и оборотень тоже — к послезавтра, уверен, всё заживет.

Дарнвилл, тепло улыбнувшись, потрепал его по светлым волосам:

— Хорошо. А теперь иди отдыхать.

Но выспаться, видно, была не судьба. Выйдя в коридор, Риндаль услышал всхлипывания, доносившиеся из покоев Арканты. Тихонько заглянул в дверь. Девушка полулежала на кровати, уткнувшись лицом в подушку.

— Солнце, почему плачешь? — Риндаль опустился на кровать рядом с ней.

Арканта села, поспешно утирая слезы.

— Да так… Не обращай внимания.

— И всё-таки — что стряслось? — он внимательно посмотрел ей в глаза, словно хотел прочесть ответ в них. Как будто ему было не всё равно.

И ей захотелось поделиться.

— Сейчас — ничего. Просто Блайвор не исключает варианта, что Мертина тоже Гонтон убил.

В ореховых глазах мелькнуло удивление.

— Я готов с ним согласиться. Очень может быть, что Мертин раскопал истину и стал опасен для Гонтона.

Но почему тебя этот факт расстраивается настолько?

— Разве это не ужасно — быть убитым собственным отцом?!

— Ужасно, конечно, — согласился Риндаль. — Только история давно быльём поросла. Да и Гонтон, по счастью, уже мертв.

— Это для тебя она поросла быльём! — воскликнула Арканта. — Для всех вас! А для меня… — в глазах девушки вновь блеснули слезы.

— Да, извини, я забыл, что для тебя всё случилось буквально на днях. — Риндаль обнял её за плечи:

— Не плачь, солнце, ничего уже не вернешь. Но ты наконец вырвалась на свободу, и нужно жить дальше.

— Тебе легко говорить. А я себе жизни без Мертина уже давно не представляла.