Проданный ветер

– Нет, вы только посмотрите каков наглец, – пробормотал Чарли, останавливая жестом своих товарищей. – У него оказывается, тоже вопрос к нам имеется! Ну, что же давай мы уважим, пожалуй, твое любопытство. Что хочет узнать, генерал?

– Что вы сделали с человеком, работающим на агентство Пинкертона, которого забрали с территории кирпичного завода ночью?

– Нет, вы слышали, джентльмены? – давясь от смеха, выпалил ирландец. – А кем он тебе приходится? Другом или братом?

– Скорее другом, – отозвался поручик, сжимая в кармане, подаренный кусок динамита. – Так, что вы с ним сделали.

– Видишь ли, генерал, – пробормотал ирландец, вытирая слезы, – этот вонючий янки, попортил много крови, мне и моим друзьям. Он участвовал в разгроме банды Джона Рино, в штате Винконсин, братьев Уолингтонов в Нью-Йорке, загубил в перестрелке Сесара Челлу. И еще много чего совершил этот поддонок со своими дружками, охотниками за головами. Так что теперь мы с ним квиты!

– Вы убили его? – повторил свой вопрос Орлов. Глядя на обступающих его бандитов.

– Нет, к сожалению, – прошипел Чарли, давясь от смеха, – этому янки повезло. В темноте, когда его тащили за лошадью, башка этого пса налетела на пень! Она лопнула как переспевший арбуз! Мы с моими друзьями, даже не успели повеселиться, но мы все равно довольны. Теперь одна мысль о том, что этого вонючего пса, уже сожрали койоты, будет греть наши души.

– Отвечай теперь, где шхуна Бернса! – выкрикнул один из бандитов, ударив пленника, прикладом ружья.

– Отвечай, где она отдала якоря! – закричали все вокруг.

– Слышишь, генерал, джентльмены волнуются, – перекосившись от злости, выдавил ирландец. – Их ждут дома, а они морозят свои задницы тут.

– Да он издевается над нами! Он, наверное, хочет, что бы ему вспороли живот и затолкали туда его башку!

Внезапно сильный удар в спину, сбил Орлова с ног. Несколько минут, ему пришлось лежать, уткнувшись лицом в снег. Пытаясь восстановить ускользающее сознание, терпя боль от ударов и пинков. Лишь громыхнувший, где-то совсем рядом выстрел, прекратил избиение пленника. После чего до сознания Орлова донеслись крики, спорящих о чем-то подручных Чарли. Поручик поднял качающуюся голову и подслеповато щурясь, уставился на подбежавших индейцев, из криков которых он понял, что Тутукано будет лишь к вечеру. Осознав, что главного врага не будет, а дожить до вечера ему вряд ли позволят бандиты, он решил не испытывать судьбу.

Перекрестившись, пленник достал дрожащими руками, подарок капитана Смита и, улучив момент, кинул его в костер. Не успел он уткнуться лицом в снег и закрыть голову руками, как громыхнул сильный взрыв. Взметнувший выше макушек деревьев, черный столб углей, мороженой земли, горящих головешек, и частей человеческих тел.

Во внезапно наступившей тишине, поручик открыл глаза, вновь поднял качающуюся голову и с удовлетворением отметил, что взрыв смел всех участников спора, разметав их изуродованные тела вокруг. С трудом встав, и стиснув зубы от боли в спине, он зашагал не твердой походкой, по забрызганному кровью снегу, обходя человеческие тела, корчившиеся в предсмертной агонии. Ему с трудом удалось доковылять, согнувшись в поясе, до стены ближайшей избушки. Придерживаясь руками за бревенчатую стену, он с трудом выпрямился и только после этого переведя дух, прижался к ней спиной, чтобы ни потерять равновесие. С трудом достав из рукава, прожженного во многих местах полушубка револьвер и глядя на выходивших из-за деревьев индейцев, хрипло проговорил:

– Смелее, господа…, смелее…, сейчас вы увидите, как умирает русский офицер.

Десятка полтора чугучей, медленно окружали его, явно не торопясь броситься на обессиленного врага.

– Смелее, господа! – еле слышно, закричал поручик. С перекошенным от боли и злости, черным от сажи лицом. – Вы, увидите, что человеку православному, тоже не страшно переезжать в квартиру вечную!

Внезапно приближающийся враг остановился и, переглянувшись, спрятался за стволы деревьев. Только тут, сквозь звон, стоявший после взрыва в ушах, до Орлова донеслись звуки одиночных выстрелов, со стороны города. Едва держась на ногах, закусив нижнюю губу, ему с трудом удалось добраться по стене до угла избушки. Проморгавшись, он с удивлением увидел одинокого стрелка, который с трудом шел во весь рост, по глубокому снегу, стреляя от пояса, явно не целясь, что-то крича при этом.

– Кто же ты такой? – прохрипел, офицер. Облизнув опухшие, потрескавшиеся губы, ничего не понимая в происходящим.

Лишь по мере того как расстояние стало сокращаться, Орлов с ужасом узнал в этом одиноком стрелке, шедшим на верную гибель, его верного боевого товарища.

– Стой, – прошептал он, ошеломленный всей бессмысленностью этого отчаянного шага. – Степанов, стой! Уходи от сюда! Уходи!