Продано! Искусство и деньги

Показательным тому примером служит Чарльз Саатчи. Влияние его как коллекционера и арт-дилера на динамику цен и рыночную позицию художника не в последнюю очередь держится на связях. В отличие от США, где советы опекунов музеев автономны и сами навечно определяют свой состав, в Великобритании они определяются высшими должностными лицами – прежде монархом, а теперь премь ер-министром. Политические контакты с консерваторами, завязанные Саатчи в результате агиткампании за Маргарет Тэтчер, способствуют его связям с должностными лицами в музеях. Те, в свою очередь, снабжают его информацией, которую можно использовать для инвестиций и спекуляций искусством. Будучи попечителем галереи Whitechapel, Саатчи использует сопутствующую его положению информацию для инвестиций в искусство. После того, как галерея Whitechapel приняла решение о выставке Франческо Клементе, но еще до ее открытия в январе 1983 года, Саатчи купил 12 работ художника для своей частной коллекции. Хронометраж такого рода трансакций дает весьма определенный ответ на вопрос, идет ли речь об использовании инсайдерской информации или о независимом решении частного коллекционера. Последовательность событий ясно истолковал тогдашний директор галереи Whitechapel Николас Серота[111]. Оказывая влияние на выставочную политику музея, попечители также могут поспособствовать существенному росту стоимости собственных коллекций. В 1982 году галерея Тейт устроила первую выставку Джулиана Шнабеля в сотрудничестве с комитетом Patrons of New Art («Покровители нового искусства»)[112]. В этот комитет входили не только множество коллекционеров, нью-йоркский галерист Лео Кастелли и почти все лондонские антиквары, но и Чарльз Саатчи. Ему и его жене принадлежали 9 из 11 картин, выставленных в галерее Тейт[113]. Да и когда Саатчи уже оставил свои посты и в комитете, и в галерее Whitechapel, сплетение интересов подобного рода никуда не делось. Так, в 2004 году для собрания Музея современного искусства были приобретены работы таких объявленных соответствующими духу времени художников, как Питер Дойг и Элизабет Пейтон, специализирующаяся на портретах знаменитостей. Это решение было поддержано попечителями-коллекционерами, которые, придав собственным приобретениям музейный статус, повысили стоимость своих коллекций[114]. Должен ли в таких случаях музей пользоваться определенной ему властью? Или его голосование всего лишь отголосок рынка?

Искусство и окурки. Маневренная масса

И в век статистики точности прогнозов доверяют немногим более, чем древнеримским гаданиям по птичьему полету или внутренностям животных. Вплоть до девяностых годов кислотные дожди и радиация преподносились средствами массовой информации как основные угрозы здоровью человека. Однако неопровержимые факты свидетельствуют: курение и алкоголь в списке факторов риска индустриальных стран занимают первое и третье места[115]. На этих культурно-приемлемых наркотиках делается миллиардный товарооборот. Разнообразные, но в конечном итоге всегда измеримые звонкой монетой дополнительные затраты от алкоголизма и раковых заболеваний несет общество. Какое отношение к искусству имеют окурки и доля раковых заболеваний? Что связывает водку с Прекрасным, Истинным, Вечным? Именно табачный и алкогольный концерны, Philip Morris (ныне Altria) и Seagrams, недавно купленный компаниями Diageo и Pernod Ricard, считаются пионерами вложений в искус ство и корпоративного коллекционирования.