Продавец басен

Я не совсем понял, как мы очутились в этой пещере и откуда она вообще взялась. Высокий свод ее был проломлен, и столп голубого света мягко освещал густо-зеленые мягчайшие мхи, искрящийся плющ и миниатюрный водопад, тихо журчащий в крохотное озерцо. В высоте кружились светящиеся мотыльки, лишайники на стенах фосфоресцировали, превращая пещеру в изумительно украшенный покой.

– Это – изнанка мира?

– Да. Таким, как ты, тоже можно сюда попадать, но не всегда.

Я вспомнил дно Данера и болотное царство – похоже, это тоже были изнаночные дела.

– Тут очень красиво.

Сиводушка кивнула. Я стоял с нею рядом и мучительно соображал, о чем мы с нею можем поговорить кроме ее бабушки, и так как ничего в голову не пришло, то я зачем-то просто ее поцеловал. Я вовсе и не собирался – я считаю, что приставать к девушке, которая только что пережила ужасные приключения, а потом провела весь день у постели больного – как-то неправильно, но так получилось.

О том, что произошло потом, я говорить не хочу. Есть вещи, которыми просто нельзя делиться, если хочешь сохранить их для себя во всей полноте.

Я знаю только, что всегда, вечно буду помнить эту ночь, этот шелест маленьких крыльев, этот влажный запах мха и огромное, не вмещающееся в груди счастье.

Но это – только для меня.

***

Проснулся я от того, что стало жарко – солнце явно уже давно взялось поджаривать мне лоб. Лежал я на побережье, уткнувшись затылком в валун. Лежал совершенно один. Руку что-то кольнуло – я раскрыл кулак и увидел заколку для волос: маленькую шпильку с металлическим цветком на головке. К шпильке был прикручен клочок бумаги. Я развернул его. Там было одно слово. «Прости».

Полный самых дурных предчувствий я кинулся к дому.

– Они ушли, – сказа Ева с виновато-сочувствующим лицом. – Я просила Сиви нормально попрощаться с тобой. Но получила в ответ лишь стандартную заготовку -шаблон: «прощание – в сердце, не в словах».

– Куда ушли?! – почти крикнул я.

– Убрели куда-то своими лисьими тропами. Насколько я поняла, сейчас они разыщут и соберут остатки своего рода, а потом переведут всех на изнанку где-то в Беловодье, кажется.

Дальше я повел себя очень немужественно и неправильно. Боюсь, что я ревел на диване так откровенно, что Лукась с Акимычем постарались исчезнуть из дома, я, вроде бы, видел их размытые сконфуженные рожи, когда они сматывалась. Ева же явно решила исполнить свой долг разумного взрослого до конца, поэтому осталась меня утешать, что выражалось в том, что она сидела молча в кресле и время от времени подавала мне новый носовой платок, а старый – мокрый и сопливый – выкидывала в бельевую корзинку.

– Прости, – в конце концов выдавил я.

– Ничего-ничего. Мне уже приходилось оказывать подобные услуги бывшим подругам. К тому же ты расширил мой взгляд на эмоциональные возможности мужчин.

– Да? – спросил я, хлюпая носом.

– Да. И теперь я начинаю склоняться к мысли, что шовинистическое патриархальное утверждение о том, что мужчинам нельзя плакать – имеет под собой некоторые основания. Если подруг мне все же было слегка жалко, то тебя мне больше всего хочется треснуть по затылку.

– Ну, так тресни. Ни в чем себе не отказывай.

– Скажи пожалуйста, почему ты вообще ревешь?

– Потому что я хочу, чтобы она была рядом.

– Ну, а она не хочет быть с тобой рядом. Успокойся, прими это как факт и живи спокойно дальше.

– Иногда мне кажется, что ты сумасшедшая, – сказал я, яростно вытирая лицо платком.

– Нет, я не сумасшедшая. У меня – серьезные проблемы психологического характера, но для психиатрии я интереса не представляю, мои вменяемость и рациональность – на должном уровне. А вот твоя рациональность – под большим вопросом. Ты вообразил себя влюбленным в моба…

– Сиви – не моб! У нее и уровень не отображается, и полоски жизней не видно, она – непись!

– Сиви – чертов моб! С ограниченной квестовой программой! Она может велеречиво подавать реплики из своего сценария и ничего сверх того. Попытайся поговорить с нею на любую стороннюю тему, хоть про устройство вертолета – и она будет молчать и хлопать глазами!

– Я тоже буду молчать и хлопать глазами, когда со мной будут говорить про устройство вертолета! Ты ничего про нее не знаешь! Она – живая! Необыкновенная!

Ева покрутила новый носовой платок в пальцах и пока решила мне его не давать.

– Ты с нею был сегодня ночью!

– Да!

– Это – твой первый опыт такого плана?

– Если ты интересуешься – перестал ли я быть девственником, то я не не знаю! Раз ты говоришь, что Сиви даже не непись, а механический бот, то получается, что никакого опыта у меня не было! Но это – совершенно неважно, я -то знаю, что я чувствую! А откуда ты поняла, что мы с ней были? Она что-то сказала?

– Я встала, когда еще было темно – тебя в гостиной не было, в комнате лис тоже была только пани Куротаск-старшая. Я сложила два и два, точнее, один и один. Но если хочешь, я могу наврать тебе, что при прощании младшая лиса велела передать тебе тысячу благодарностей за лучшую в ее жизни ночь и пообещала когда-нибудь непременно вернуться, чтобы это дело повторить.

– А она не обещала? – глупо спросил я.