Продавец счастья: магия кинематографа, или Новые приключения Ское

— Я сказал, что если плакать над чернильной надписью, то пойдут разводы. Инна Викторовна ответила: «Садись, два». Но разве я не прав?

— Я знаю только одно: если не исправишь эту двойку, жди проблем. Ты меня понял?

— Не совсем. Какого рода проблем? — усмехнулся Вадим, посмотрев на отца. Тот показал ему кулак. — Теперь понял.

— Леша, перестань. Он исправит, — мать как-то незаметно оказалась в комнате. Она подошла к зеркалу, поправила прическу. — Как я выгляжу?

— Как всегда, мама, — тихо проговорил Вадим.

Стройная женщина с длинными каштановыми волосами, уложенными в замысловатую прическу, в светлом платье, она казалась сейчас чуть ли не ровесницей Вадима. Лицо с острыми скулами, накрашенные полные губы, тонкие брови вразлет: ей совсем не подходило слово «мама».

— А как всегда — это как? — кокетливо поинтересовалась она. — Хорошо или плохо?

— Хорошо, — сказал Вадим, глядя на ее отражение в зеркале. — Куда ты идешь?

— Встреча с поставщиком, — коротко ответила она. — Все, мальчики, меня нет, — и вышла из комнаты.

— У нее действительно встреча с поставщиком? — повернулся Вадим к отцу.

— Это что еще за вопросы?

— Ничего, — буркнул в ответ мальчик.

— Вот именно, ничего. Лучше о двойке подумай, как исправлять будешь, — заявил отец и тоже вышел из комнаты Вадима.

20

Ника уселась на подоконник в комнате Ское. Обычно на нем сидит он, приоткрыв окно, чтобы впустить вдохновение. Она взялась за ручку окна и повернула. В щель сразу влетел холодный ветерок, скользнув по щеке девочки. Она улыбнулась и высунула на улицу руку. Капля с крыши шлепнулась на ладонь.

— Как назовем мальчика в фильме? — поинтересовался Ское, глядя, как Ника ловит капли и улыбается.

— Леша, — предложил Вадим. — Хорошее имя для мальчика, которого бросила мама.

— Леша так Леша, — согласился Ское.

Внезапно из-за облаков вылезло солнце и бросило свои лучи прямо в лицо Нике. Она прищурилась и отвернулась от окна.

— Я не верю, что так бывает, — негромко проговорила девочка. — Что мать может найти себе другого сына.

— И мы не верим, Ника, — ответил Ское. — Это и называется «абсурд».

— Ты дописал сценарий? — поинтересовался Вадим.

— Да. Можно уже работать с Пашей.

— С Павлом! — поднял указательный палец вверх Вадим. — Это важно.

— Чего ты к нему цепляешься? — усмехнулся Ское.

— Больно наглый пацан, — ответил ему приятель.

— На тебя похож, — вставила Ника.

— Не похож, — Вадим взял сценарий у Ское и стал его пролистывать. — Теперь осталось найти женщину на роль матери.

— Давайте прервемся, что ли? Перекусим, — предложил Ское.

— Да! — воскликнул Вадим. — Я даже чайник поставлю.

— Ты сегодня добрый, — с улыбкой заметил Ское, и Вадим ушел на кухню.

Воцарилась тишина. Только шуршали листы сценария, которые перебирал Ское, делая пометки, да через приоткрытое окно врывались редкие, негромкие птичьи трели. Ника нерешительно взглянула на мальчика.

— Ское, — тихо позвала она.

— Что? — он поднял глаза.

— Я сочинила музыку.

— Покажешь? — заинтересовался мальчик.

— Да. Когда-нибудь, — Ника опустила глаза. Она не понимала, зачем вообще заговорила о музыке. Хотела ведь сохранить ее в тайне, запрятать куда-нибудь глубоко в душу и лишь изредка доставать оттуда и слушать, лишь в особых случаях. Это была ее личная музыка, которую, как ей казалось, никому не показывают, как не показывают что-то сокровенное.

— Почему не сейчас? Придет Вадим и…

— Нет! Вадиму я не покажу, — воскликнула Ника. — Он не такой.

— Какой — не такой? — не понял Ское.

— Чайник припаркован на плите! — весело провозгласил Вадим, заглянув в комнату. Ское внимательно посмотрел на Нику, но девочка поспешно отвернулась, спрыгнула с подоконника и направилась на кухню.

21

Облака плыли в лужах. Ское наступал в эту серо-облачную жижу, стараясь расплескать портрет неба по асфальту, но брызгами разлеталась только вода, а облака снова проявлялись отражением, целые и невредимые, чуть только проходила рябь на поверхности лужи.

Он стоял возле школы. Скоро должны были подойти и Ника с Вадимом. Приглушенно зазвучал звонок, и почти тотчас же из школы повалил поток ребят. «Будто под дверью караулили», — усмехнулся про себя Ское. Он оглядывал толпу сверху в поисках светлой макушки. Наконец макушка появилась, в окружении еще нескольких. Паша увидел Ское и направился к нему, распустив свою свиту, которая, однако, не торопилась расходиться. Мальчишки шли преувеличенно медленно, поглядывая на своего друга, пожимающего руку старшекласснику, как старому знакомому.

— Здоро́во, — хрипло поприветствовал мальчик Ское.

— Здоро́во, — усмехнувшись, ответил тот. — Сейчас Вадим с Никой придут. А вот и они. — По пешеходной дорожке, взявшись за руки, шли Вадим и Ника. При виде этой сцены мальчишка скривился, но ничего не сказал. Вместе со Ское они двинулись навстречу парочке.

— Вадим, мы пойдем к тебе, — сразу заявил Ское, как только они поравнялись.

— Почему не к тебе? — спросил тот.

— У деда гости.

— Такие же невидимые, как и он? — усмехнулся в ответ приятель. — Ладно, ко мне так ко мне.

— Почему ты перестала называть меня сыном?

— Я называю.

— Нет, мама, не называешь.

— Леша!